Папа вернётся. Лёва - страница 3

– Да-а-а, – протянул Юра, устраиваясь рядом с друзьями, – нелёгкое дело поход.

– Угу, – согласно кивнул Лёва и протянул руку. – Смотри, земляника.

– Здорово! – обрадовался Генка. – Можно лежать и ягоды есть. С печеньем.

– Точно. – Лёва откусил печенье и забросил в рот пахучую ягоду. – Теперь у меня земляничное печенье.

Из-за редких деревьев доносился неясный шум, стук колёс, гудки машин. Дети вытягивали шеи, приподнимались на цыпочки и ускоряли шаг. Они торопились увидеть, что же там такое.

Вскоре лесная дорога вывела к шоссе, по которому плотным потоком шли люди: старики, женщины, многие несли на руках детей. Редкие машины были забиты людьми. Казалось, люди убегают от чёрного дыма, который растекался за их спинами.

Воспитатели и дети замерли в оцепенении.

– Смотрите, вон ещё одно солнышко! – воскликнула Люда и показала на красные зарницы, полыхавшие над городом.

– Это Минск горит, – прошептала тётя Нина.

Минск горел. Но где-то там остался папа. Лёва сунул руку в карман и сжал в кулаке свисток, который приготовил папе в подарок. Хотя нет. Наверное, папа уже ушёл воевать. А вот мама и сёстры. Что с ними? У Лёвы защипало в носу, как от газировки.

– Ты чего застыл как столб? Пошли. – Генка дёрнул друга за рукав, и Лёва очнулся.

Дети шли молча.

Навстречу двигалась колонна солдат. Свёрнутые шинели через плечо, винтовки. Спины мокрые от пота, серые от пыли лица. Увидев ребятишек, бойцы менялись. Одни улыбались и протягивали детям галеты – продолговатое сухое печенье. Другие отворачивались, кусали губы, сдерживая слёзы стыда. Как же так получилось, что солдаты отступают, а дети идут навстречу опасности?

Неожиданно дорогу детям преградил молодой лейтенант.

– Куда вас несёт? – закричал он заведующей. – Вы что, не видите, все уходят подальше от Минска? Там бомбят с утра.

– Нам на станцию надо, – твёрдо сказала Мария Петровна. – Детей должны эвакуировать.

– Видели бы вы, что на станции творится! Там народу – не продохнуть. Ладно, – махнул рукой офицер, – если будет налёт, пусть дети разбегаются в разные стороны. Потом их соберёте.

– Эх, не смогли мы детишек защитить, – вздохнул пожилой красноармеец и зашагал дальше.

Вдруг из колонны выбежал солдат и кинулся к детям.

– Таня, Танюша!

– Папа!!! – Девочка метнулась навстречу отцу.

Мужчина подхватил дочь на руки и прижал к себе. Он целовал её в пушистую голову.

– Девочка моя! – бормотал солдат, глотая слёзы. – Мне пора. Я скоро за тобой приеду. Обязательно! Жди!

Таня вцепилась в гимнастёрку отца обеими руками. Её пальчики побелели от напряжения. Мужчина с трудом оторвал от себя дочь и протянул заведующей садом.

– Мария Петровна, спасайте детей! – сказал он и, не оглядываясь, бросился догонять своих.

Таня пыталась вырваться из рук заведующей, но женщина крепко прижимала её к себе. Девочка плакала. Её крик «Папа!» ещё долго летел вслед уходящим бойцам.

Дети понуро брели под палящим солнцем.

– Пить хочу, – засопел Юра. Его пухлые щёки от жары были похожи на румяные булочки, которые пекла баба Зина.

– Все хотят. – Лёва сдёрнул с головы панамку и вытер потное лицо.

– Как думаете, откуда здесь всё это? – спросил Генка, оглядываясь по сторонам.

На обочине дороги валялись чемоданы, узлы, детские игрушки, обувь и какие-то совсем уж странные вещи: утюг, рваный сапог, часы с кукушкой, примус. Непонятно: то ли всё это кто-то выбросил неизвестно почему, то ли потерял.