Папа вернётся. Лёва - страница 6

– Лёва, пошли скорее. А то вдруг они без нас уедут. – Генка тянул друга за рукав.

У Лёвы на мгновение перехватило горло, голос пропал как тогда, когда увидел поседевшего Юру. Он вдруг представил, что остался здесь, в этой толпе, один. И нет рядом тёти Нины, Марии Петровны и даже того улыбчивого капитана. Только плачущие женщины и старики с мутными от усталости глазами.

Лёва кивнул, схватил друга за руку и потащил на площадь.

Навстречу им бежала Нина Васильевна.

– Почему вы ушли без разрешения? Мы вас всюду ищем.

Лёва почувствовал, как ноги стали тяжёлыми, а в груди похолодело. Он увидел, как по лицу воспитательницы катятся слёзы. Не текут ручейками, как обычно у девчонок, а именно катятся, как горошины. Лучше бы она его ударила. Он бы даже не обиделся. Но Нина Васильевна, не замечая слёз, схватила мальчиков за руки и потащила в общий строй.

– Скорее.

– Мы только хотели пап найти, – просипел Лёва.

– Нинвасильна, мы больше не будем, – поддержал перепуганный Генка. – Не плачьте.

– Что? – Нина Васильевна остановилась, провела рукой по лицу и удивлённо посмотрела на мокрую ладонь. – Я не плачу. Это от усталости, наверное.

Дети брели по железнодорожным путям, спотыкались и падали, разбивая коленки. Самых маленьких солдаты несли на руках.

Колонна детского сада остановилась возле цепи товарных вагонов.

– Ого, какие высокие! – удивился Юрка, пытаясь дотянуться до края вагона. – Как же мы в них забираться будем?

– А мы как акробаты в цирке. – Лёва прищурил глаз, прикидывая. – Я залезу тебе на плечи и в вагон. Потом Генка. А затем уж мы тебя за руки затащим.

– Вечно ты, Лёвка, придумаешь что-то, – обиделся Юра. – Я же не Поддубный, чтобы вас всех поднять.

– Не ссорьтесь, мальцы! – Усатый солдат строго посмотрел на ребят. – Всех посадим.

В середине каждого вагона была большая дверь, которая откатывалась вбок на колёсиках. Солдаты распахнули двери вагонов и отшатнулись. Внутри стоял удушливый запах навоза. Молодая воспитательница Алевтина, как кошка, метнулась к насыпи и через несколько минут вернулась с охапкой травы. Невысокая и щупленькая, она с трудом забросила траву в высокий вагон. Круглолицый, бритый налысо боец помог девушке забраться в телятник, и она начала травяным веником выметать грязь. Не сговариваясь, няни и воспитатели бросились за травой. Вскоре грязные телятники приспособили для перевозки детей.

Красноармейцы рассаживали ребятишек по вагонам, когда вдалеке показалась ещё одна группа.

– Это тоже ваши? – Капитан удивлённо взглянул на заведующую детским садом.

– Все дети наши, – твёрдо сказала Мария Петровна, вглядываясь в лица незнакомых ребятишек.

Внутри вагона было темно. Отвратительный запах забирался не только в нос, но и, казалось, в горло, глаза и уши.

На грязный пол постелили детские одеяльца, которые вёз в тележке завхоз дядя Митя. И дети, голодные и обессиленные, тут же сворачивались на них калачиками и засыпали.

Папа, в гимнастёрке и с винтовкой за плечами, шёл по полю, усыпанному узлами, чемоданами и ещё чем-то ярким и необычным. Лёва бросился ему навстречу, но споткнулся о пузатую сумку и упал.

– Папа, смотри, что я тебе принёс. – Мальчик поднялся и вытащил из кармана свисток. – Настоящий. Как у футбольного судьи.

– Красивый, – ответил папа. – Если ты сохранишь этот свисток, то я вернусь.

Солдат протянул руки к сыну, но в тот же миг землю потряс сильный удар. Столб земли и травы взметнулся к небу. Папа исчез.