Папа - страница 12

Ближе к восьмому классу Лариса связалась с сомнительной компанией. Стали ходить слухи, что она принимает наркотики, но я не верила. Для меня наркотики были чем-то фантастическим. Я думала, их принимают только сумасшедшие психи, отморозки какие-нибудь, которым жить надоело. Лариса отморозком никогда не была, она была хорошим человеком, поэтому в слухи я не верила.

После девятого класса Лариса умерла от передозировки. Меня эта новость пришибла. Она была первая из моих знакомых, кто умер так рано. Не помню почему, на похороны я не ходила. Как могла, переживала сама эту трагедию. Мне до сих пор снится сон, что она жива. Как будто я иду по улице и встречаю ее. Говорю, мне сказали, ты умерла. А она улыбается во весь рот: «Нет, как видишь, жива!». И на душе так тепло – неправда значит все эти слухи. До сих пор я не могу подсознательно принять то, что ее нет.

Кроме Ларисы, я пыталась дружить еще с одной девочкой. Полина была ослепительно красива на мой взгляд и очень талантливо рисовала. В начальных классах она часто приходила ко мне в гости, мы вместе играли и рисовали. Я до сих пор храню один ее рисунок – портрет женщины с красным цветком в темных волосах. Не знаю почему, но и эта дружба после второго класса разладилась.

Есть у меня мысль, что очень многое в детском коллективе зависит от учительницы. В третьем классе к нам пришла новая учительница, которая не смогла поддерживать класс в дружном состоянии, в коем он пребывал два года. Некоторых она открыто высмеивала, некоторых обзывала. Коллектив разделился на много маленьких групп, а я ни в одну из них не попала.

В пятом классе нам дали классную, которая была еще хуже. Это была несчастная одинокая женщина с пронзительным голосом. Мне казалось, она ненавидит детей. Но не всех. Красивых девочек, которые хорошо учились, она очень любила, всегда их выделяла. Я не была красивой и училась плохо. Точнее, я была красивой, как сейчас понимаю, но толку от этого не было, ибо я считала себя уродиной. Соответственно ко мне и относились.

С мамой я никогда не обсуждала школу. Просто знала, что она ничем не поможет. Скажет, поменяй свое отношение к обстоятельствам, раз не можешь эти обстоятельства изменить. Иногда я звонила Наташе, мы очень долго разговаривали, но про школу тоже почти не говорили. Наташе я рассказывала, как живу дома. Это был единственный человек, с которым я делилась переживаниями. Наташа сопереживала. Однако, общение становилось все реже – жизни все больше разнились.

В пятом классе к нам пришла девочка, звали ее Катя Чистова. Мы подружились в первый же день. Как будто всю жизнь были вместе. Жила она рядом со школой, поэтому после школы мы часто шли к ней и остаток дня проводили вместе. Иногда мы шли ко мне (Шарикова в то время еще не было), играли, рисовали, разговаривали очень много. Я ее мгновенно полюбила всем сердцем. Катя была очень доброй, с открытым сердцем, я хотела быть на нее похожей. Но длилось это недолго, Катины родители переехали и Катю увезли с собой. Я подарила ей на память свою любимую игрушку – плюшевого пингвина. Катя уехала, а я опять осталась одна.

Классе в восьмом нам разрешили сесть мальчику с мальчиком, а девочке с девочкой. Жить стало немного легче. Со мной села девочка Ирина – высокая блондинка с довольно миролюбивым характером. Я изо всех сил пыталась с ней дружить, ибо это был мой шанс. Но дружба не выходила. Мы много общались, созванивались после школы, гуляли вместе, даже в гости друг к другу ездили, но на дружбу это мало походило. Мы просто были два человека, которых свела вместе судьба, не позаботившись хотя бы о минимальном совпадении интересов. Мы были разные, вот и все. Но хотя бы она надо мной не издевалась и даже помогала с уроками, за что я ей до сих пор благодарна.