История тех лет кишит всевозможными разборками, скандалами и даже убийствами. Скандалы впоследствии были благополучно «замяты». Убийства так и остались нераскрытыми.
И вот новый виток войны между двумя враждующими группировками – на сей раз за депутатский мандат, гарантирующий, кроме одного из двадцати пяти мест в областной Думе, еще и депутатскую неприкосновенность.
Начали стороны, как всегда, с дальнобойного орудия – прессы. Легкие выпады в газетах сменились чувствительными уколами, на смену которым, в свою очередь, пришли разгромные статьи. Далее последовали взаимные судебные иски и разбирательства. И, наконец, на Молочной поляне, в пригороде Тарасова, милицией была пресечена криминальная разборка между группировками, которые, по неофициальным данным, контролируются вышеназванными кланами…»
Автор, приведя еще ряд примеров мелких и крупных пакостей, чинимых Борисевичем и Данчуком друг другу, заключил свою статью вопросом – а чем же все это закончится? Ведь до выборов осталось еще десять дней, а накал страстей столь велик?
Я дочитала до конца и посмотрела на часы – до лекции оставалось десять минут. Я собрала газеты, положила их в сумку и отправилась в аудиторию. Лекции у нас обычно проходили в большой аудитории номер 5, в которой без особых проблем помещался весь филфаковский поток, состоящий из четырех групп.
Я отыскала глазами, где сидят две мои новые приятельницы – Лена и Катя, и направилась к ним.
– Привет! Что, подушку давила? – улыбнулась мне черноволосая и кареглазая Катя. Она была маленькая, с симпатичным, чуть продолговатым лицом.
Лена – полная противоположность ей: высокая (выше меня), крепко сбитая блондинка, лицо широкое и скуластое, наивный, даже слегка телячий взгляд больших голубых глаз.
С этими девчонками я познакомилась во время экзаменов, они, как и я, были из районных центров – Катя из Шабалова, Лена из Страхочева. Занятия в университете всего три дня как начались, обширных знакомств никто завести не успел, поэтому все держались группами по три-пять человек, стихийно сложившимися на вступительных экзаменах.
– Да, проспала, – соврала я. – Привыкла за лето дрыхнуть до десяти, никак не могу отвыкнуть, даже в автобусе сплю.
– Я так и не пойму, у тебя фамилия Бойкова или Байкова – от слова «байкать», – по-доброму пошутила Ленка.
– От слова «бойкая», – приняла я шутку.
Раздался звонок, и через несколько секунд в аудиторию вошел лектор. Пока он устраивался на кафедре, я шепотом спросила девчонок:
– Слушайте, а где у нас в университете находится редакция «Студенческого меридиана»?
– На третьем этаже этого здания, рядом с деканатом. А что, уже есть желание тиснуть туда статеечку? – поинтересовалась Катя.
– Все может быть, – многозначительно ответила я, – например, о том, какая это поэма жизни – утренний отъезд из поселка Солнечного на общественном транспорте.
– А ты перебирайся к нам в общагу. У нас с Катькой в комнате есть свободная койка. Будешь жить в центре города.
– Надо подумать, – сказала я и приготовилась записывать за лектором.
В три часа, когда закончилась последняя лекция, я, попрощавшись с Катей и Леной, отправилась на третий этаж, в редакцию «Студенческого меридиана».
Нашла я ее без труда: она действительно находилась за деканатом, чуть дальше по коридору. Постучав, я вошла и очутилась в просторном помещении. Мебель была скудная – старые, видавшие виды столы, пара шкафов, расшатанные стулья. На двух столах стояли компьютеры, за одним из которых сидела молоденькая девушка. Светлые волосы у нее были схвачены в пучок, на носу покоились очки в тонкой металлической оправе.
