– Женя, что случилось?
– Книжку библиотечную забыл!
Книжки нигде нет. Ребенок садится на стул (ранец мешает, поэтому садится на краешек), чешет лоб, запустив ладонь под зимнюю шапку, думает вслух:
– Сейчас в ранце посмотрю!
Снимает ранец, копается, издает радостный клич, щелкает замками, натягивает ранец и вновь убегает в школу.
Книжка – "Приключения Мюнхгаузена".
18 декабря
Сашенька листает выуженную из почтового ящика пачку рекламных газет:
– Катинки, катинки, поблемы всякие, опять катинки, опять поблемы…
19 декабря
Сашенька не любит ходить к бабушке. У бабушки чувствует себя хорошо, но ходить туда не любит. Хитрые родители отправляют Сашеньку с бабушкой только погулять. В дверях ребенок оборачивается и с подозрением спрашивает:
– А когда погуляю, я куда заберусь – домой или к бабушке?
26 декабря
Собираясь в гости, Сашенька в категорических тонах объяснила папе, что с хвостиком можно только дома гулять, а в гости надо косички заплететь!
Для памяти…
Сам папа добрался до книг в возрасте шести или семи лет. Читал все подряд, в том числе и нечитаемое в принципе. Некоторые из книг дочитывал до какого-нибудь страшного места, после чего с опаской отодвигал их на месяцы, а то и на годы. К примеру, книжка Александра Линевского «Листы каменной книги» была с ужасом отодвинута после строк – «Он яростно отдирал зубами волокна затвердевшего мяса, осматриваясь по сторонам, и вдруг попятился к выходу. Из полутьмы на него смотрело непонятное страшное чудовище». А книжка Эмилии Бронте «Грозовой перевал» – после строк – «…выдавив кулаком стекло, высунул руку, чтобы схватить нахальную ветвь; вместо нее мои пальцы сжались на пальчиках маленькой, холодной, как лед, руки! Неистовый ужас кошмара нахлынул на меня; я пытался вытащить руку обратно, но пальчики вцепились в нее». А некоторые книги не открывались вовсе, как, к примеру, можно было открыть книжку Артура Конан Дойла «Собака баскервилей», прослушав до определенного места радиопостановку по ней на радио «Маяк»? Никак!
Но были ведь и другие книги. К примеру – «Таинственный остров» Жюля Верна. И вот как раз с этой книгой был связан один казус, который, может быть, подвиг превратившегося в папу некогда маленького мальчика в том числе и на ведение данного дневника. В самом начале повествования, когда герои оказываются на пустынном островке, они лакомятся (насыщаются) устрицами, замечая при этом, что пища-то весьма «скудна». Прилагательное «скудный» до тех пор не попадалось ребенку ни в книгах, ни в жизни. Так или иначе, но в детской голове соединились два слова – устрицы, как что-то изысканное и неведомое, и скудное – как характеристика именно этого лакомства. С этим знанием ребенок и уселся за вечерний стол. И вот, набив живот простой, но сытной едой, малолетний румяный карапуз, откинулся на спинку стула, погладил, простите, тугое пузо и громко провозгласил:
– Да! Скудный ужин!
– А не зажрался ли ты, молодец? – в повисшей тишине осведомилась бабушка.
Общий хохот раздался секундой позже…
