Последний подъём Тимоха преодолел лесенкой, сравняв на нет набитую лыжню. Ура, пришли! Николай сразу стал заниматься печкой. Парниша не заходя в зимовье, спустился в овраг, начал откапывать воду. Откопал, зря, нет воды. Перемёрз ручей?
Такого не бывает, где-то нашёл обходной путь. Почему такого не бывает? Вон в Сибири, какие морозы стоят, ручьи перемерзают до дна. По этому поводу много написано. А почему не в одной книги не написано, что допустим, река Лена или Енисей перемёрзли полностью! Как эти великие реки могут перемёрзнуть? Воды много, да? А откуда вода берётся? Вот так-то! Любую реку питают маленькие ручейки, которые не когда не перемерзают.
***
В избе печка трещит на все лады.
– Откопал воду? – спросил Николай.
– Нету воды, придется снег топить. Я не понял, а береста где?
– Как где, печку растопил.
– Ты что Коля чудишь? Здесь бересты было пол мешка, месяц можно печку растапливать.
– Коры что ли жалко, вон берёз сколько. Береста была на растопку, вот я и растопил. И базар этот закрыли.
Николай между строк сказал, что я здесь хозяин, что хочу, то и делаю. Парниша смолчал, он здесь, в сущности не кто. Поступок старшего товарища ему сказал главное. Николай от леса далёк, это не таёжник. Пол мешка бересты засунуть в печку, умирает от холода? Ведь рядом лежат меленько колотые сухие дровишки. Завтра утром Николай будит с этих дровишек ножом нарезать стружку, чтоб печку завести, это он у Васька научился. Тимохи придется завтра заниматься этим делом.
Керосиновая лампа горит на полную. Распаковали рюкзаки, парниша все принесенные продукты разложил по нужным местам. Наконец закипела вода в чайнике, сначала, надо было сделать эту воду, заварили чая, заморили червячка. На замор, каждому по банки сгущённого молока. Бедный червяк, помрёт от сахарного диабета! Тимоха свою банку взял да и заморил зараз.
– Ну, ничего себе ты даёшь?
– Вы то Коля на Медвежки сальцо кушали.
– А кто тебе не давал сальцо кушать. Ты видно Дерсу голодным некогда не был, иначе бы жрал сало.
– Коля ты в корни не прав. Тимоха такое пережил, что не дай бог. По сколько суток ты Тимоха не жрал?
– Было и по трое суток.
– Где это ты так умудрился?
– От Иркутска до Южного без копейки денег, добирался девятнадцать дней. И сало Коля я жрать не стал. Дело здесь не в голоде, а в организме.
– Вечером расскажешь свой круиз.
– А сейчас утро, да.
– Ну, надо же Гоша ужин сготовить. Кстати что на ужин сготовим? А, Дерсу?
– Вермишель с тушенкой.
– А про завтра ты не забыл?
– Что не забыл?
– Ну ты обещал, накормить ливером жареным. Картошка не перемёрзла?
– Которая бала у тебя в рюкзаке, кажется, подмёрзла, моя нет, я её упаковал чётко. Будет завтра день, будет пища. Баран ночью верёвку перегрызет и чау!
Николай слетел с нар как ошпаренный. – А ты прав Тимоха, пусть лучше в избе сидит, в третий раз он от кастрюли уйдёт. Бог любит торицу, – завёл пса в будку, привязал к стойки нар. – А ты куда зашла?
– Коля, дай Беси погреться! Беся, иди сюда.
– Ты ещё на нары её затащи. Если не будит, собака охотится, ты Дерсу виновным станешь. У меня Барсик вообще в избу не заходил, зато соболей пачками душил.
Парниша еще не знал, что Николая пачка соболей равна одной штуки, взятой случайно и бес какой либо собаки! Николай в прошлом сезоне, в метель в десяти метрах от старой избушки, застрелил первого в своей жизни соболя. Зверёк выскочил на охотника, бывает и такое.
