Я не зная, сколько времени мы так простояли, наверное, пока у обоих не устали ноги.
– Мы можем продолжить этот танец в машине, – вдруг сказала она, – только сидя.
Я действительно подумал, что мне снится какой-то чудесный сон, и не хотел обрывать его никаким образом. Мы сели на заднее сиденье. Места было очень много, и я опять обнял и прижал ее. Было немного неудобно, но мы продержались какое-то время, а потом просто сели рядом. Я знал, что уже третий час ночи, но молил бога, что бы об этом не догадалась Эли. Постепенно, наши головы просто склонились друг к другу, и я освободил ей свое плечо, что бы было удобней. В таком положении мы сразу уснули. Неудивительно. Эли устала от прошедшего вечера, а я – от такого обилия новых необыкновенных и прекрасных чувств.
– Джон, – услышал я и проснулся. Эли сидела рядом со мной, плечо к плечу, как мы и уснули. – Это была правда или сон? Вальс на поляне в ночном лесу.
– То же самое я хотел бы спросить у тебя. – Сказал я. – Но если такой же сон приснился нам обоим, значит, это была правда.
– А ты знаешь, что скоро уже полдень? – спросила она. – Я никогда не спала так чудесно и долго, как в этот раз.
– Действительно, – подскочил я, глянув на часы. – Ты спешишь?
– Мне некуда спешить, – улыбнулась она, – тем более, я в первый раз в жизни узнала, что такое друг. Тебе меня просто не понять. Пока.
– И что же это такое? – с интересом спросил я.
– Это человек, который тебя понимает, уважает, помогает, и с которым всегда легко и радостно. И очень приятно. Это не много? – засмеялась она, – а то я могу продолжить.
– Значит, мы все-таки с тобой друзья? А не брат с сестрой?
– Друзья, мне это больше нравится. – Ответила она. – Может для тебя многие вещи абсолютно ничего не значат, ты их встречаешь постоянно, и уже привык к ним. Но для меня, то же самое, это что-то новое, неповторимое, и очень приятное. Не обращай на меня внимания, если я что-то воспринимаю очень глубоко.
– Значит, у тебя есть сердце, Эли. А это самое лучшее из всего, что только может быть. – Я заметил, что с ней на меня иногда нападало какое-то лирическое настроение, абсолютно мне не присущее, и я говорил то, чего никогда не говорил даже себе самому.
– Мы пообедаем? – спросила она, – в любом ресторане на твой выбор.
– А ты не боишься? – хитро спросил я ее.
– Уже нет. С таким другом меня уже ничем не испугаешь. – Она улыбнулась.
Мы выехали из леса и вернулись в город. Я остановился у первого попавшегося ресторана, и мы сели за столик. Мне повезло, это была и не забегаловка, но и не ресторан Люкс. Впервые, находясь с Эли, я мог себе выбрать что угодно: никаких непонятных мне слов в меню не было. И для каждого стояли только два бокала.
– Джон, ты не закажешь мне бокал хорошего вина? – попросила Эли. – Видимо неприятный остаток от вчерашнего вечернего бала у нее еще не прошел.
Нам принесли заказ, причем официант смотрел на нас, открыв рот, и хорошо пообедали. Эли попросила меня еще один бокал вина, и я заметил, как она немного расслабилась и повеселела.
Мы сели обратно в машину, причем Эли выбрала переднее сиденье. Я знал, что так мы в отель не могли приехать, несколько репортеров всегда ждали ее у входа. Кстати, мои фотографии уже не раз мелькали в газетах. Вернее, это были фотографии Эли, со мной на заднем плане.
– Эли, куда сейчас? – спросил я.
– Джон, ты же немного психолог, – улыбнулась она, – раз я села на переднее сиденье, куда бы я хотела бы ехать? Если ты скажешь в отель, значит, я о тебе слишком хорошо думала.
