Гризаиль с детства отличался высшим кошачьим миролюбием и терпимостью к любой Божьей Твари, что встречалась на его пути. Однако утренний диалог с Гузи моментально вышиб добролюбивого Мейн Куна из всех привычных ему настроений. Злее и отважнее в выражениях, как этим утром, он давно не был.
У Гризаиля совсем не было времени на низкочастотные разборки, когда два взрослых кота шпыняют друг друга едкими любезностями, где каждое новое слово обрастает комментариями от старых кошёлок, которых, как отдельный вид, разводят старые девы. Первые проживают все 9 жизней, лёжа на хозяйском подоконнике, каждый день высматривая в окна новую сенсацию – тему для обсуждения на ближайшую неделю. Вторые души в них чают, лишь бы вся квартира пропахла старой кошачьей тушкой.
Котик направлялся на новое место работы своего хозяина. Ему предстояло провести длительное наблюдение за своим человеком. Этот джентельмен более не в силах управлять своей жизнью. Сейчас самое время для того, чтобы отредактировать жизнь Грегори. А еще выяснить причину, по которой Гризаиль и Юпи перестали узнавать своего хозяина. Место, где теперь работал Грегори, носило простое название – «Николсон Дизайн». Располагалось оно на Бартон-роуд: улочке с типично английскими домиками. Согласно английской чопорности и тяге к консерватизму, строения эти не отличались хотя бы минимальной архитектурной смелостью. Любая дощечка, каждый камень и тем более кустик, выдавали собой глубинно английское положение вещей: сегодня ты приличнее, чем всегда. И, дабы не опоздать, этим стоит начинать кичиться уже сейчас.
Гризаиль отыскал нужное ему здание. Всему виной церквушка, умело функционирующая в качестве общественного центра. Грегори упоминал о ней в телефонном разговоре с родителями, когда рассказывал о новом месте жительства. Котик с трудом запомнил описываемый хозяином маршрут, так как в тот момент со стола за ним наблюдало овсяное печенье авторства миссис Паркер. Плетёную корзиночку с вкусно пахнущим содержимым передал Грегори проезжающий мимо Линкольна родственник со стороны его отца. Того, что был неспособен долго сидеть на месте.
Мистер Ричардсон колесил по всей Англии с очерками и заметками, которые в совокупности своей носили название «Жизнь Не в Лондоне». Каждой строчкой, каждым словом, каждой буквой он пытался уверить читателя, что жить лучше и можно в далеке от левостороннего движения, популярных кофеен и рыбных чипсов. Оказавшись в Линкольне, на пороге дома №17, мистер Ричардсон вылил на племянника водопад впечатлений от города, и обещал внести «эту точку» в свой сборник, который он планирует выпустить уже в следующем году. С этими словами он рассеяно запустил руку в корзину. Достав от туда пачку печенек, он продолжил удивленно озираться вокруг. Затем, запихнув одно из них себе в рот, умчался в свой старенький побитый и временем и обстоятельствами универсал. Грегори с пониманием помахал вслед отбывающему автомобилю. Дядя просигналил в ответ.
Мистер Паркер был привычен к такому раскладу. Его дядя всегда отличался странным поведением. А вот печенье миссис Паркер он любил. Та готовит их, когда волнуется. В спокойном расположении духа она пекла толстые и очень вкусные блинчики. По классике жанра, блюдо подавалось с двумя вариантами для начинки: клубничный джем и мёд. Важно сказать, что тот же Грегори мог слопать десяток маминых блинов и без топпингов, так как они, по его мнению, заглушали вкус самих блинчиков.
