Не видя такой материальной иерархизируемости, мы не исследуем и невидим эти специфики. То есть, если нижестоящая форма материи входит в вышестоящую как часть, то вышестоящая форма организации материи, сквозь эти части, развертывает более высокие иерархические уровни структурной организации роста и развития нижестоящих форм организации материи. Легче всего это показать эволюциями, языком данной Парадигмы. На планете мы воспринимаем одну эволюцию, первую или единственную метагалактическую, при этом её никак не называем, мы называем это просто «эволюция». Но в предыдущих томах Парадигмы мы заявили, что в метагалактике мы научились различать 16 видов эволюций, входящих в развитие метагалактической материи как часть. Соответствующим образом, метагалактическое явление материи на планету как нижестоящую часть, можно развернуть как явление 16-ти эволюций, а не одной, в планетарных характеристиках выражения, где 16 организационных явлений метагалактической материи по-иному отстраивают материальность планеты, входящей в метагалактику как часть. Понятно, что это вызовет и уже вызывает по предыдущим томам Парадигм много вопросов, но эволюция – это повышение качества жизни внутренней и организованно внешней, а не только качество объекта материи в виде планеты. Соответствующим образом это можно и исследовать, и изучить. И выходя за рамки планетарного масштаба материальности, мы можем увидеть множество иерархизируемых эволюций. Но пока мы находимся в планетарной позиции наблюдателя и в планетарных характеристиках материи, с учётом того, что эти характеристики материи являются первыми базовыми планетными, то мы и воспринимаем первую базовую эволюцию, которую мы назвали метагалактической эволюцией, потому что в целом все эволюционные динамики развития жизни как таковые, мы считаем метагалактическим принципом материи.
Отсюда можно сделать интересный парадигмальный вывод, что само восприятие эволюции на планете является выражением метагалактической материи, то есть, это характеристика не планетарной материи, а метагалактической материи как таковой, и теория эволюции, эволюционности развития жизни или развитие 16-рицы эволюционности как таковой, это уже восприятие метагалактической материи в рамках планетарной материальной данности.
Отсюда мы можем увидеть интересный научный спор, когда часть ученых, считает, что эволюция есть, а часть учёных считает, что эволюции нет, и можно без неё обойтись. И в этом – разный масштаб материальной организации. «Эволюционисты» больше склоняются к действию метагалактической материи, а «неэволюционисты» склоняются к существованию или планетарной, или солнечной материи, но скорее всего, чисто к планетарной материи, потому что, если взять закон «всё во всем», действующий метагалактически, то второй архетип материи солнечный уже должен воспринимать два вида эволюции. И когда мы выходим в солнечную материальность, сложность её восприятия заключается в том, что она основана не одной эволюционностью жизни, как у нас на планете, а двуединой эволюционностью жизни, как в солнечной материи. И восприятие двух эволюций, как одного целого жизни не позволяют нам увидеть жизненность солнечной материи и жизненную организацию, являющую формами солнечной материи как таковой, и вызывает у нас соответствующий вид отторжения или не восприятия, или диссонанс, ведь мы несём больше планетарной характеристики одной эволюции.
