– Ну… супер, – горько выдохнул он. – Г-гостеприимством от всех вас так и разит…
Сердце ныло от беспомощности. Надежда, что хоть где-то может найтись добрая душа, не отпускала. Возможно, кто-то, увидев нуждающегося, не оставит подростка в беде. Но дверь за дверью тишина или же ни грамма дружелюбия.
– Почему именно сегодня я задержался в грёбаной школе? – пробормотал он, остановившись передохнуть, глотая слёзы. Перед глазами возник образ Оли, одноклассницы, которую он в сентябре попросил стать… ну, если не девушкой, то хотя бы близким другом. Она тогда засмеялась и ушла к подругам, бросив: «Мы слишком разные, Максик». Было жутко обидно. Воспоминания потревожили незатянувшуюся рану в душе. Неужели ему всегда суждено жить в изоляции?
После долгих блужданий Максу стало не по себе. Во рту пересохло, сердце билось так, будто выжигало остатки энергии. Казалось, он пробежал не один марафон по этой лестнице. А ещё преследовало ощущение, что пора бы сходить в туалет.
– Ну вот, очередная засада, – простонал он оглядываясь.
Надежды найти санузел в парадной не было, а стучаться к людям, как показывал опыт, бесполезно. Взгляд Макса выхватил в тусклом закутке следующего пролёта нечто, напоминающее большой горшок с засохшим фикусом. Высохшие листья наполовину облетели, земля превратилась в сухую пыль, вокруг валялись скомканные старые тряпки. Рядом на подоконнике стояла полуторалитровая бутылка, до половины заполненная мутной жидкостью с желтоватым осадком.
Макс ощутил брезгливое отвращение, но организм требовал: «Либо туда будешь ссать, либо в штаны». Сгорая от стыда, он пригляделся – вокруг ни души. Переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, с трудом расстегнул ширинку и сделал своё дело прямо в кадку. Вместе с облегчением пришло чувство вины: подросток, писающий в горшок с фикусом в каком-то аномальном доме. «Если бы кто увидел…»
Избавившись от переработанной организмом жидкости, Макс вдруг понял, что и пить хочется невыносимо. В горле першило, язык был словно наждак. Взгляд непроизвольно упал на бутылку. Подошёл, скинул рюкзак, вглядываясь в полторашку. Аккуратно снял её с подоконника, стараясь не баламутить содержимое. В ней точно была вода, но, судя по цвету и запаху, сомнительной свежести, затхлая.
– Фу-у… – поморщился Макс принюхиваясь. Впрочем, выбора не оставалось: продолжит бегать по лестницам в жуткой неизвестности – свалится от обезвоживания. Он ещё раз опасливо понюхал содержимое – запах плесени и с нотками тухлости доминировал. Сделал аккуратный глоток. Почти сразу закашлялся: привкус отвратительный, как из болота. Но организм радостно принял влагу, взбадриваясь. Отпил ещё чуть-чуть, скривившись так, будто его пытают.
– Д-дожил… – прокомментировал вслух, вытирая губы рукавом. Внутри жгло от мерзкого привкуса, но жажда – важнейший из инстинктов выживания человека. Характерное урчание в животе напомнило, что он и не ел толком. «Сникерс», – мелькнуло в голове.
В рюкзаке пряталась шоколадка, что мать сунула ему ещё в понедельник. Макс расстегнул молнию, нащупал заветный батончик. Подумав секунду, решил приберечь НЗ, если наступит крайний случай. «Вдруг придётся выживать здесь гораздо дольше? А голод не самое ужасное, что я сегодня испытывал». Мысль про «дольше» неприятно оцарапала подсознание. Тяжело вздохнув, он отпустил шоколадку обратно.
За спиной послышались шарканье – или показалось? Макс вздрогнул. Словно кто-то прошёл на пару пролётов выше. Огляделся – никого. Только сырость и эхо странного шороха. По коже вновь побежали мурашки. От жуткой неразберихи в органах чувств Макс начал сомневаться в себе. Выдохнув, вспомнил содержимое прочитанных книг с намерением перенять опыт. Герои, оказавшись в лабиринтах или параллельных реальностях, ставили метки, чтобы не блуждать по одним и тем же локациям.
