Оттолкнув плечом черного солдата, не успевшего отступить в сторону, задев качнувшуюся, но не упавшую ширму, в круг света, отбрасываемого масляными светильниками, шагнул невысокий человек, несомненно тот, которого Семенов видел утром в разбитом баре. Черная форма сидела на нем плотно и аккуратно. Каждый жест был точно рассчитан. Он кивнул сразу обоим и отдельно улыбнулся Колону.
– Хай, Джейк. Я всегда следил за вашими репортажами. Большинство журналистов, как всегда, поливают Сауми грязью, вы умеете быть достаточно объективным. – Он нехорошо усмехнулся. – Любезность за любезность, Джейк. Как вы смотрите на то, чтобы принять участие в ежегодной охоте на сирен? Я могу задержать вас в Сауми на все время охоты.
Он перевел странный оценивающий взгляд на Семенова:
– Пора изловить пару сирен. Пусть я буду первым саумцем, которому удастся такое. – И добавил холодно: – я не люблю нефункциональные вещи. – И пояснил совсем уже холодно:
– Бамбуковые клетки, если они существуют, не должны пустовать.
– А они действительно пустуют? – с неуловимой Усмешкой спросил Колон.
– Что вы имеете в виду, Джейк?
– Я имею в виду хито, вредные элементы. Лицо Тавепя изменилось.
Он выпрямился, руки легли по швам, скулы выступили еще сильнее.
– Хито – враги. Хито – извечные враги. Хито предали революцию, хито следует уничтожить.
– Простите, – спросил Семенов. – А какова вероятность того, что эти сирены действительно существуют?
– Вероятность? – удивился Тавель. Он был ниже Семенова и Колона и чувствовалось, что смотреть на собеседников снизу вверх ему сильно не нравится. – Если эта вероятность и не равна единице, все равно она достаточно отлична от нуля.
– Прекрасный ответ, – одобрил Колон. – Я всегда ценил вашу точность, цан Тавель. Но, если вы помните, в свое время мне пять раз было отказано в возможности сопровождать охотничью экспедицию.
– В свое время, Джейк! Именно в свое время! Ситуация в стране изменилась.
– О, да, – согласился Колон.
Он, Колон, понимает, что стране, встающей на ноги, всегда немного не до романтики. А в ежегодной охоте на сирен, конечно, есть определенная доля романтики. Правда, сейчас, именно сейчас он. Колон, заинтересован прежде всего в человеке другом. Он даже думает, что информация о человеке другом выглядит сейчас важнее, чем любая другая. Но он. Колон, тронут предложением.
– Вы отказываетесь? – поразился Тавель Улам.
Его узкие щеки неприятно дрогнули, красивые губы на мгновение перекосило судорогой.
– Садал! – негромко позвал он.
Из-за ширмы, оттолкнув локтем нерасторопного солдата, выдвинулась странная сгорбленная фигура.
Человек был худ, сед, длинные свалявшиеся волосы неопрятно падали на поднятый лоснящийся воротник невероятно затасканной, но джинсовой, именно джинсовой куртки, типичной одежды хито, вредного элемента, надетой прямо на голое тело.
Хито!
Б Биологическом центре Сауми!
Рядом с Тавепем Уламом, братом человека другого!
От Садала явственно несло алкоголем…
Семенов внимательно рассматривал Садала. Именно Садала они видели сегодня утром на грязном полу разгромленного бара. Почему он здесь? Почему он не схвачен черными солдатами? Почему он одет так, как может одеться лишь отъявленный хито?
Семенов усмехнулся.
Наверное, Тавель Улам имеет какие-то особенные права.
Тавель Улам перехватил усмешку Семенова.
– Садал, – медленно сказал он, и скулы его дрогнули. – Садал, ты хочешь услышать Голос?
