Я не знала этой притчи и чувствовала подвох, причём грандиозный.
– Думаю, он наполовину полон.
Саша опустил глаза на фильтр сигареты, по которому водил большим пальцем. Его задумчивое лицо и мудрый взгляд навивали фантазии о японских сенсеях, познавших вселенские тайны мира; о людях, которые ведали наверняка, как выглядит добро и видели зло. Они знали истоки темных сил и светлое начало бытия….
Пока мои мысли окончательно не отправилась на урок философии, я прервала полуминутное молчание собеседника.
– А ученик что ответил?
– Что он наполовину пуст… Тогда мудрец сказал: «Истинно говорю тебе, ты потерянный пессимист, и потому преграда тебе кажется немыслимой. Если нет сил изменить то, что предначертано судьбой – измени отношение к возникшей преграде, и она непременно исчезнет».
Мне нравился ход его разумных мыслей, а также концепция правильной речи, в тени которой терялся мой бедный словарный запас. Общество Саши занимало меня. Не могу припомнить таких интеллигентных людей в кругу близкого общения.
– Расскажи ещё о себе, – попросила я, усаживаясь поудобнее.
Он обнажил ухоженные зубы. Вероятно, ему льстило, что я проявляю живой интерес к его автобиографии.
– Я, точно как тот ученик мудреца, всегда полагал, что стакан моей жизни пуст… Каждую ночь эта мысль не давала мне покоя. Именно тогда я принял весомое решение: бросить университет. Не взирая на потраченные в пустую четыре года, я забрал документы и сразу почувствовал себя счастливым человеком, словно избавился от ужасной зависимости! Меня всегда притягивала музыка, потому с ребятами из универа мы создали группу. Я стал играть на гитаре, сочинял песни. Мы выступали в ресторанчиках, клубах, потом нас приглашали в другие города. Я, наконец, обрел себя!
– А учёба?
– Позже я поступил в институт управления бизнесом. После окончания его вместе с другом основал собственное дело. Теперь, в основном, работаю дома за компьютером, а по выходным с ребятами даём масштабные концерты.
«Так вот из какого репертуара его блестящий плащ! Он звезда и строптивый человек, бросающий вызов людям и сардоническим мнениям» – промелькнуло в моей голове.
Мы долго и непринуждённо болтали о насыщенных эпизодах его обновленной жизни, о моей работе, и я неустанно восхищалась им. Когда на часах пробило 20:30, Саша привёз меня на улицу Октября.
– Ты замечательная! – сказал он, трепетно взяв мою руку, а меня, между тем, начинало мутить.
К глубочайшему сожалению, я не питала к нему каких-либо нежных патетических чувств, как к представителю мужского пола. Для меня он стал источником познания мудрости, интересным собеседником, но не более того. Мужчины, к которым я была холодна всем телом, вызывали приступ тошноты при их открытых попытках завладеть мной.
– Поцелуешь меня? – попросил он. – Хотя бы в щечку?
Ощущая лютую брезгливость, я чмокнула его, а когда отстранилась – увидела закрытые глаза и счастливое лицо Саши. Вероятно, мой поцелуй доставил ему небывалое удовольствие.
Дома я быстро переоделась и, вызвав такси, через пятнадцать минут поднималась по ступеням школы танцев. Алекс прижимал к стене очаровательную брюнетку в коротком синем платье, что-то нашептывая ей на ухо, а та смеялась мелодичным голосом.
Плохая идея прийти сюда!…
– Злыдня, подожди! – крикнул он, едва я направилась к выходу.
Вика права – подкрадываться тихо не в моём стиле. Я бежала по ступеням вниз, но попытка трусливого бегства была пресечена на корню: Алекс настиг меня на первом этаже и крепко схватил за плечо. Обжигающая ненависть вновь захлестнула меня. И только голубые глаза напротив, точно волны бескрайнего моря, потопляли корабль моего недовольства.
