Парадоксы и причуды. Публицистика и полемика - страница 42

Писатель Людвиг Хариг, бывший слушателей педагогического училища, так описывает новации в нацистской педагогике:

«Учителям вменялось в обязанность готовить детей к тому, что в случае войны они должны сражаться с врагами, проявлять храбрость и самопожертвование, чтобы однажды превратиться в повелителей Европы и всего мира. Гнев немцев должен быть направлен против всего, что не является немецким».

В одном из пособий для учителей недвусмысленно утверждалось:

«Расовый и еврейский вопрос есть центральная проблема национал-социалистического мировоззрения. Решение этой проблемы будет гарантией для существования национал-социализма и нашего народа на вечные времена».

Руководил Гитлерюгендом Бальдур фон Ширах, названный Гитлером «молодежным вождем немецкого рейха». Он был выходцем из семьи крупных буржуа. Образованный интеллектуал с аристократическими манерами, он умело использовал и направлял юношеские заблуждения, подпитываемые сказками о бесклассовом немецком сообществе и «трудящемся фюрере». Рядовые немцы, однако, и не догадывались, что Гитлер просыпается и встает лишь к середине дня, а работе с документами обычно предпочитает безделье. Нацистское кино показывало его народу как ответственного трудоголика, использующего каждую минуту для службы во имя народа.

Ширах был любимцем Гитлера, но любовь к фюреру явно была не безгранична: как-то в состоянии сильного подпития он вытащил пистолет и прицелился в портрет Гитлера, что, как не странно, ему простили. На этом посту Ширах еще как-то декларировал свое неприятие хулиганских антисемитских выходок своих подопечных. Но в 1942 году, являясь гаулейтером Вены, он депортацию венских евреев, осуществляемую по воле Гитлера, цинично назвал «весомым вкладом в европейскую культуру». В 1946 г. состоялось позднее раскаяние Шираха, приговоренного к 20 годам тюремного заключения. Вот что он заявил Нюрнбергскому трибуналу:

«Я воспитал это поколение в духе преданности и веры Гитлеру. Я считал, что служение фюреру сделает наш народ и нашу молодежь счастливыми, свободными и сильными. Так думали и миллионы молодых немцев. Они видели в национал-социализме свой идеал. Многие погибли за это. Моя вина заключается в том, что я воспитывал молодежь для человека, который убил миллионы. Я верил этому человеку. Вот что я могу сказать в свое оправдание».

Один из бывших учащихся школы Адольфа Гитлера много лет спустя так характеризовал пребывание в этой школе: «Наша будущая профессия называлась просто – гауляйтер в Сибири. Нас к этому готовили». Повседневная жизнь нацистских элитных школ была полна противоречий, об этом свидетельствуют признания учащегося одного из подобных интернатов:

«Мы должны были быть верными последователями фюрера и убежденными национал-социалистами. Мы должны были уметь мыслить независимо и иметь волю для принятия самостоятельных решений. Однако эти вещи не стыковались между собой. Вы не можете быть убежденным и верным фюреру национал-социалистом и одновременно критически мыслящим человеком».

В конце войны восемнадцатилетний юный поэт Вольфганг Борхерт так подытожил свой военный опыт:

«Мы – поколение без родины и с плохой репутацией. Наше солнце светит тускло, наша любовь жестока, у нашей молодежи нет юности.

…Мы – поколение без связей, без прошлого, без признания».

Нацистские «истины», вбиваемые в школьные головы учителями и наставниками, далеко не всегда находили отклик у школьников. Вот воспоминания Рудольфа Банушера, еврея, об издевательствах над ним во время уроков по «расовой науке». Учитель, поставив его перед классом, задал классу вопрос о том, знают ли они, кто такой «ублюдок». В ответ на молчание класса он ткнул пальцем в сторону мальчика: «Вот он. Его мать еврейка. Этим всё сказано». Однако одноклассники в ответ никак не прореагировали на слова учителя. Причина была проста: многие из них происходили из консервативных семей, в которых родители успешно оберегали детей от «нового духа».