Вспомнил свои навыки ловли форели в обжитых кавказских речках, где на каждую форель по два рыбака, где я когда-то, на перекатах, притаившись за кустом, на ручейника наловил целую снизку.
Однако мою местную занимательную охоту-рыбалку (кто-кого обхитрит) прервал ленок (ещё один местный лосось), пулей выскочивший из ямы и оторвавший леску.
Другой рыбы я в тот день не видел.
31 августа. Пришли из 5-ти дневного «захода». Это такая работа – когда просто ходишь, ходишь, «покемаришь» ночью у костра и опять пошёл. С непривычки устали, потерли ноги. Но видели такие картины, которые можно разглядеть только с вершины главного хребта. Вчетвером вскарабкались на «каменную бабу» огромный останец – и полчаса таращили глаза на синеющие в дымке лесные дали.
1 сентября. Великий праздник – начало учебного года, который меня и моих друзей впервые лично не касается. Но спортивная составляющая нашей бригады, пока другая половина готовила «закусь», рано утром трусцой сбегала в Терней (за 30 км и обратно) и вечером мы не ударили в грязь лицом, то есть встретили праздник, как положено ветеранам.
2 сентября. Как и положено после праздника – отдыхаем, ловим рыбу
3 сентября ловим рыбу и отдыхаем.
Всё у нас хорошо, только вот завтра опять в «заход». Здесь наш палаточный городок «на курьих ножках» чуть выше речных приливов, живет почти курортной жизнью. Раз в две недели «почта» в лице начальника партии нам доставляется. Кроме того, при желании, раз в неделю можно «поймать» за 8 км грузовой вездеход на Малую Кему……Словом заповедная глушь с начала века сильно изменилась. Исчезли в качестве транспортного средства олени и собаки, появились вертолеты и автомашины (чаше тракторы с прицепами), остался, в несколько раз сохранившийся, гужевой транспорт (злые языки связывают это с появившейся в продаже конской колбасой). Но остался основной вид передвижения – пеший.
7 сентября – льет нескончаемый приморский дождь. Не останавливаясь ни на минутку, и не усиливаясь. Странный монотонный, настоящее серое безмолвие……..
8 сентября. Дождь надоедает, и мы пытаемся, по примеру аборигенов ловить острогой гольца. Это оригинальный и запоминаемый процесс ничем не напоминает классическую охоту с острогой ночью при свете пучка смоляных лучин, когда стараясь не произвести малейшего шума, рыбак быстро поражает застывшую в глубине рыбину.
Тут же – совершенно противоположная технология.
Трое здоровенных «рыболова» с трехметровыми острогами, которые вовсе не остроги, поскольку на концах 3-х-зубой вилы отлиты шарики, носятся по всей речке, покалено в воде, и мечут свое орудие по любой видимой и невидимой цели. Почти часовой шум, гвалт и полная неразбериха кончаются тем, что почти вся рыба разбегается вверх и вниз из ямы, а «рыбакам» остается пара-другая гольцов, не успевших скрыться.
И тогда домой (на табор) идет ликующая процессия, мокрая до корней волос от всей льющейся с небес и от речной воды, осипшая от крика, но донельзя довольная своим успехом.
Так и запоминается этот дождливый день.
А вообще-то прообраз этой охоты, почерпнутый нами у аборигенов, весьма удивительно рационален. Сноровка их такова, что бросая острогу на 7—8 -9 метров они почти в 100% случаев попадают в быстро плывущую, рывками и зигзагами, рыбину!
Благо она, как чавыча, может быть длиной в метр и более.
21 сентября. Мы переехали на Сухой ключ. Все мои помыслы об этой поездке. О том постоянно напоминают все многочисленные синяки и ссадины на всех частях моего несчастного тела. Их появление вызвано не только особенностями местных дорог, но способами таежного вождения автомобилей.
