Парадоксы полковника Ржевского - страница 12

А дело вот как было…

…Однажды король Франции Людовик Четырнадцатый, желая блеснуть тонким вкусом и умением складывать рифмованные строки, продемонстрировал Никола Буало свой поэтический опус. Великий поэт, едва глянул на рифмованные упражнения августейшего Короля-Солнце, тут же сообразил, что дело может обернуться для него весьма нежелательным образом. Ибо государь, привыкший к тому, что каждый его чих объявляется проявлением гениальности, вовсе не обрадуется, услышав неприятную правду о попусту изведенных чернилах. Король смотрел на него и ждал. Сказаться внезапно заболевшим было невозможно, и хотя не всякий желудок мог выдержать такое напряжение, но отвлекаться от монарших строк, чтобы использовать по прямому назначению бумагу, на которой они были начертаны, тоже не слишком куртуазно. Следовало что-то сказать, и желательно так, чтобы следующую фразу мог услышать кто-нибудь, кроме тюремных надзирателей.

Вот и скажи мне, друг мой, что бы ты ответил болезненно самолюбивому монарху в такой непростой ситуации?

Ответ смотрите на с. 182.

– А правда ли о вас рассказывают, господин полковник, что вы в молодые годы за рубль муху кувалдой в поле загоняли? – с замиранием сердца спросил корнет Синичкин.

– Гнусная ложь, друг мой! – сдвинул густые брови Ржевский. – Кто же на такое пойдет?! Чтоб так вот кувалдой – и за рубль… Ясное дело – за червонец! И ведь какая верткая тварь попалась, насилу загнал.

– Нешто такое возможно?!

Корнет остановил коня. Конная прогулка по угодьям, принадлежащим славному ветерану, перемежалась с лихими гусарскими песнями, которые воспроизвести здесь нет никакой возможности в связи с их лихостью и гусарскостью. Ухоженная лесная тропинка, по которой они скакали, вывела на опушку, за которой простирался широкий луг, видимо, и навеявший юному офицеру этот вопрос.

– Сам-то как думаешь? – ухмыльнулся полковник. И вдруг, рассмеявшись, хлопнул Платона по плечу. – Ладно, не морщи лоб, шучу, конечно. А ты зачем бессмыслицу спрашиваешь, когда сам все понимаешь?

– Так ведь дыма без огня не бывает! У вас так уж точно.

– Да уж, и дыма, и пламени в жизни моей хватало. Не зря ж цвета их в ленте ордена Святого Георгия запечатлены. Того самого, который уж сколько лет ношу, не снимая.

С мухой и кувалдой, понятное дело, небывальщина. Но с червонцем и впрямь как-то случилась у меня забавная история. Вскоре после того, как супостаты вошли в Москву, поспорили мы на оный червонец с моим другом Денисом Давыдовым, что я в древнюю нашу столицу проберусь да с кем-нибудь из старших командиров французских за одним столом отобедаю!

Ржевский подкрутил ус.

– Сказано – сделано. Город я знал недурно, прежде всякий год по нескольку месяцев в первопрестольной живал. Благо, имение дяди моего, бригадира, неподалеку располагалось. Там коня в лесочке припрятал, а сам пробрался на окраину, притаился в саду на дереве, смотрю во все глаза да слушаю в оба уха. Рядом дом господский, у крыльца шум, суета: адъютанты бегают, усиленный караул ходит – явно не фуражиры-обозники в нем стоят. И точно, как в воду глядел. Оказалось, квартирует в этом особняке сам маршал Даву, при Бородинской сече изрядно подраненный! Чую, удача на моей стороне!

Послушал я, разузнал, что к чему, тихо спустился наземь из своего укрытия и стрелой метнулся в один знакомый мещанский дом поблизости. В прежние времена там хозяин зеленым вином приторговывал. На мою удачу жив он оказался и без дела не сидел. Купил я у него за пятак штоф отменного первача, завернул для сохранности в овчину и, совершенно не скрываясь, в лоб, в пики зашагал к тому особняку.