– Выйди и попроси гонорар, – сказал Лешик.
– Я б вышел, – сказал второй пацан – Горгулья. – Только дверь откройте. Я как дерну!
– Ты видал, какого она мужика завалила! – сказал Лешик. – Дернул бы он…
– А че – правда! Давай попробуем! – загорелся Горгулья. – Гляди – тут до входа из депо метров триста, так? Я стометровку делаю за пятнадцать сек! Меньше минуты – и я снаружи!
– А где гарантия, что снаружи не так, как здесь? – разумно сказал Вампир. – И куда ты дальше?
– Не, ну фонари-то – во-он, гляди, горят! – не сдавался Горгулья.
– Ты что – с ума сошел! – девушка округлила глаза. – Не надо! Давайте лучше вместе помощи ждать. Или рассвета. А вдруг поможет?
– Ребятки, вы чего это? – заголосила вновь бабуля. – Не оставляйте меня! Я старая, быстро бегать не могу!
– Никто не бежит никуда, бабуль, – сказал Лешик. – Посидим, подождем. Может, они света боятся. И не полезут сюда.
Он говорил это, чтобы утешить девушку, а заодно и успокоиться самому. Просто чтобы что-нибудь говорить.
– Что это за камень? – спросил он, указывая на перстень. – Сапфир?
– Изумруд, – ответила девушка. – Сапфир с другим оттенком.
– А-а, – сказал Лешик. – У меня тоже было кольцо с камнем. Только я его потерял.
– Кольцо?
– Камень. Красивый был. А зачем мне кольцо без камня? Так дома и валяется где-то.
– Ты бы новый вставил.
Лешику было стыдно признаться, что у него не так много денег, чтобы вставлять камни в перстни. Даже само кольцо ему подарили на день рождения скинувшиеся коллеги. Поэтому он решил свернуть щекотливую тему, тем боле, что следующий вопрос уже вертелся на языке:
– Да ладно… Слушай, а ты не работаешь на «Пульсаре»?
– В телекомпании? Нет. А что?
– Да там девчонка одна новости читает – ну вылитая ты. Конечно, не такая красивая…
– Нет. Хотя там работает мой брат.
– Ну, с ним бы я тебя не перепутал.
Она коротко засмеялась. Хотя в подобных обстоятельствах вряд ли бы кто-то мог засмеяться. Лешик сразу ее зауважал.
– Сидят, треплются, – по салону шла угрюмая Михална. Базарные нотки мало-помалу возвращались в ее голос. – Нет бы правда, что ли, выскочили – авось помощь бы привели. Молодые, долгоногие…
Тут же в ответ на ее тираду новый удар сотряс вагон. Теперь он был направлен с другого бока, противоположного дверям. С той стороны никто не сидел, но после удара и бабка, и пацаны, и даже ворчливая кондукторша как-то сгрудились, рассевшись вокруг Лешика и девушки. Все молчали, ожидая новых ударов. Их не последовало. Зато раздались звуки куда более отвратительные – скрип и скрежет, как будто кто-то водил когтями по бокам трамвая. Они раздавались одновременно в разных местах. Лешик взглянул на девушку. Она широко открыла и без того огромные глаза, губы немного приоткрылись, превращая лицо в типичную маску испуга.
Снова раздался шум – но уже с крыши, словно кто-то спрыгнул на нее с дерева. Сверху понеслись топанье и скрежет, а потом кто-то прижался к вентиляционному отверстию и задышал – хрипло и страшно, втягивая с шумом воздух… запах сидевших в трамвае.
Бабка стал шепотом читать молитву. Пацаны тоже явно нервничали. Вампир стал бледным, как свой тезка, а Горгулья окаменел, задрав голову к потолку.
Внезапно что-то прижалось к оконному стеклу. Жуткая синюшная морда, принадлежащая непонятно кому. Она задрала верхную губу, обнажив неестественно белые клыки и взвыла:
– Ы-а-ау! Ы-а-а-а-у!
Глухой тоскливый звук с той стороны стекла, видать, совсем доконал Михалну. Она вдруг часто=-часто задышала, совсем, как существо на крыше, а потом стала заваливаться на спину, хватаясь руками за несуществующую опору. Пацаны подскочили и успехи ухватить падающую женщину.
