Парадоксы свободы (2) - страница 24

Конфликт разных мотивов, побуждений – тоже аргумент в пользу свободы воли. Иначе такой конфликт был бы багом системы, лишним звеном, ведь проще двигаться под воздействием безусловных программ поведения, как это делает большинство живых существ. Но если мы можем выбирать из ряда целей, желаний, реагировать по-разному на разные раздражители и вызовы, значит мы не марионетки бытия, а обладаем волей.

Как вопрошал Элиас Канетти, «Свободен тот, кто не имеет желаний. К чему же тогда быть свободным?» Действительно, можно ли говорить о свободе воли, испытывая желания? Но природа наделяет некоторым авансом свободы всех сущих для того, чтобы те могли удовлетворять желания, которые дает все та же природа. Мы можем либо растратить этот потенциал, либо еще и приумножить. В последнем человек особенно преуспел. Поэтому «быть свободным» – родовое свойство человека. Оно же делает нас неравными, поскольку кто-то реализует это свойство по минимуму, для реализации полученного от природы аванса, животных задач, другие же – и это всегда меньшинство – считают свободу ценностью самой по себе. Но, возвращаясь к вопросу Канетти, можем ли мы вторых назвать свободными, а первых – нет? В вопросе заложена манипуляция, поскольку нельзя быть совершенно свободным и совершенно не иметь желаний. Для открывания новой свободы необходимо желать этого. Таким образом, чтобы возникла воля к свободе, субъект должен испытывать особые желания, которые не свойственны природным существам. Эти желания можно назвать мистическими или метафизическими, хотя таковыми они являются лишь отчасти. Свобода «про запас» может иметь значение игры, «блажи» сегодня, а завтра дать вполне осязаемые плоды, меняющие мир.

По словам Эйнштейна, «человек может делать то, что хочет, но не может хотеть по своему желанию». Но и с этим можно поспорить, ведь сознания (наше или чужое, посредством переданных сообщений) могут стать источником (творцом) новых желаний. Еще одним источником наших решений и желаний является условный антагонист природы – культура, то есть набор правил поведения в обществе. Определяются ли конкретные желания природой, культурой или собственными решениями? Ответ не всегда очевиден. Но уже сама возможность лавировать между Сциллой природы и Харибдой культуры делает сознание самостоятельным актором. Может ли считаться свободной воля, избегающая воздействия иных воль? Вполне. Даже уклоняясь от давления, сознание способно выстроить этот процесс по-разному, здесь действует корреляция, а не детерминизм.

Даже выбор зависимости человек может осуществить сам, и это тоже акт свободной воли. «Когда человек поддается своим влечениям… это значит, что он свободно отрекается от свободы, чтобы найти оправдание своей несвободе», – Виктор Франкл. Хотя их можно рассматривать как синонимы, между влечением и волей есть различие. Увлечение или влечение есть притяжение к уже существующему, чужому. Воля же способна создавать свое, новое. Но как правило любая цель имеет корень во влечении, возникает из устремления к ранее воспринятому. Создание нового – мимесис по отношению к существующему, ступень развития «инстинкта красоты».

Ни один спектакль жизни не идёт по заранее написанному сценарию. Даже если принять метафору марионеток, то кукловод, управляющее всеми сущими, не играет на стороне одной из кукол или их группы. На сцене бытия все куклы играют по-настоящему, на пределе своих сил и возможностей, ведь на кону стоит как минимум их успех, а как максимум – сама жизнь. Для эволюции каждый сущий или вид в принципе равен, раз уж он оказался на этой сцене. Лишь совокупность действий многих сущих какого-то вида способна привести их к фиаско. Либо к грандиозному успеху на каком-то отрезке времени и пространства. И это будет следствием их успешного или неуспешного выбора коллективной стратегии выживания. Само существование эволюции говорит о наличии свободы выбора и воли у живых существ. С той поправкой, что эта свобода воли осуществляется в некоторых рамках.