Параллель. Повесть - страница 4

– Ну, чего завис?

«Справедливо».

Эвальд слегка смутился и вынес тушу на пустой незастеклённый балкон, снял транспортёры и сунул в карман. Ожидаемого пейзажа-панорамы ночного города не увидел. Редкие огни фонарных столбов, вразнобой стоящие дома. Несмотря на погоду, откуда-то издалека доносилось нетрезвое гнусавое пение под аккомпанемент гитары.Эвальд положил ношу в кучу снега, отряхнул обувь и вернулся на кухню.

– Жрать будешь? – хозяйка квартиры разлила по кружкам кипяток и высыпала на клеёнку стола ассорти из конфет, сушек и печенья.

«Уже поздновато, а если сейчас перекушу, то можно дома не готовить. И.. не стоит, наверное, из вежливости первый раз отказываться. Уговаривать не станет».

– Буду.

– Садись.

Сел. Чай без каких-либо ароматических добавок. И даже без добавок сахара. Эвальд ел печенье и запивал обжигающим напитком. Девушка делала то же самое. Оба смотрели друга на друга. Опять? Парню показалось, что на тонком лице девушки вновь промелькнула тень, отчего оно на миг показалось мертвенно усталым, вкрай измученным.

– И как тебя зовут, молчаливый водила? – он назвался, девушка деланно подозрительно подняла бровь, – чего? Игровой ник, чтоль? За эльфов рубишься?

– Нет, не эльф. Немец.

– Если немец, то почему не Ганс или Карл?

– Родители мои – протестанты. Сохранение традиции.

Девушка дёрнула плечами.

– И это что-то объясняет?

– Не знаю.

Она разочарованно вздохнула и хотела откинуться на спинку стула, но вовремя вспомнила, что сидит на табурете.

– Красивый ты, только скучный. Сок хочешь? – достала из холодильника пакет и протянула гостю, – из горла пей, если не брезгливый.

Эвальд брезгливым не был. Отпил немного тёплого сока.

«Ну да, холодильник-то не запитан…»

Парень расслабился и облокотился на шаткий стол. Накатила лёгкая усталость и сонливость. Так, не очень сильно накатила, но за руль лучше в таком состоянии не садиться. Спуститься вниз, отогнать машину в какую-нибудь подворотню и вздремнуть пару часиков.

Дракон на стене повернул голову, по чешуйкам шеи пробежала перекатывающаяся волна. Вертикальный зрачок уставился на гостя квартиры, несколько раз моргнул и отвернулся. Змей поплыл по стене, но резко остановился. Зажатый неподвижной фигурой хвост не пускал дальше. Дракон заметался, рванул в противоположную сторону, но, наткнувшись на роковой трафарет, тут же застрял в нём ещё и лапой, затем крылом. Чёрное поглощало всё, что до него дотрагивалось, растворяло в себе, но при этом оставалось таким же неподвижным. Слишком неподвижным. До предела напряжённым, как в постановке, где нужно изобразить неодушевлённый предмет, но всё же знаешь – придёт время, и он точно сойдёт с места. Вся стена пришла в движение, ожила, и всё без исключения пыталось держаться как можно дальше от силуэта и умирающего змея.

Девушка забрала из рук Эвальда пакет и сказала:

– А я Ира.

Эвальд резко сел на кровати. Только что спал – и вот уже нет, в голове роем кружат мысли, а кожа на голом торсе покрылась крупными мурашками от морозного сквозняка. В открытую дверь робко заглядывал свет, горящий в другой комнате. Парень сжал зубы и, стараясь не скрипеть, слез с кровати. Ощупал джинсы – мелочь, ключи от дома, какой-то бумажный мусор – всё на месте. На цыпочках подошёл к двери и…

– Чего не спишь? – поинтересовался из кухни знакомый уже голос.

Выйдя на свет, Эвальд обнаружил, что верхняя часть его тела измазана разноцветными красками. Встал в дверях, прислонился к косяку. Мебель уже была на своих местах. За столом в центре комнаты сидела к нему спиной Ира, с подбритой головой, всё в той же джинсовой курточке и шароварах. Ветер врывался в приоткрытую дверь балкона и трепал лёгкую занавеску. Особо сильные его порывы заметали на линолеум снег и дотягивались до сбритых волос девушки, которые теперь красовались на пятаке привезённой накануне свиньи. Та сидела за столом с чашкой чая меж копыт, морда уставлена в потолок, из выпотрошенного брюха торчат новогодние гирлянды, на толстую шею намотан тот самый длинный шарф, а вся кожа выкрашена, наподобие самого Эвальда.