Впервые за последнее время я просыпаюсь без будильника. Потягиваюсь под одеялом, ощущая холод простыни пятками. Широко зеваю, в ушах отдается хруст челюсти. В комнате, как и в черепушке, тихо и вместе с тем гулко. Желудок скручивается в тугой узел. Сперва кажется, что таким образом о себе дает знать голод. Но я не голодна – я пуста. Как щетка для пола, из которой выпал весь ворс.
Вдалеке еле слышно звучит незнакомая песня:
Something new…
Что-то новое…
Do you feel it too?
Ты тоже это чувствуешь?
I’m looking for something new,
Я в поисках чего-то нового,
I don’t know what I’m looking for,
Не знаю, что я ищу,
But I’m looking for something, for something,
Но я ищу что-то,
For something…
Открываю глаза и щурюсь – в них ударяет яркий дневной свет. Зажмуриваюсь, под веками все краснеет. Зеваю, потягиваюсь и иду в ванную, которую мы с Энн делим на двоих. Да, порой личная уборная – непозволительная роскошь.
Пытаюсь прикинуть, что мне делать дальше. Найду ли я работу за неделю? И если да, то какую? Снова мыть посуду, витрины, полы или машины? Так я никогда ничего не добьюсь – лучше схожу на пару кастингов.
Упираюсь в стену, провожу по ней в поисках дверной ручки, но та странным образом исчезла. Открываю глаза и обнаруживаю себя у пустой белоснежной стены. Слева от меня висит картина, похожая на… на нечто такое, что я нарисовала бы, если бы сидела на колесах.
Оглядываюсь и вижу комнату, словно сошедшую со страниц «Архитектурного дайджеста»[18]: кровать с шелковым постельным бельем, вазы с пионами на стеклянных столиках, абстрактные картины, кресла, обитые бархатом, высокие потолки и окна в пол. Даже в самых смелых снах я не представляла таких спален. Человек, который около двадцати лет закрывает дверь в свою комнату, хорошенько растянувшись на кровати, со временем находит плюсы в тесноте.
На нетвердых ногах подплываю к окнам. За стеклами без единого развода огромный бассейн с водой цвета летнего неба и песчаные холмы с редкой зеленью, на которых по-хозяйски раскинулись особняки кофейно-молочного цвета с коричневато-красными и серыми крышами. Отсюда они выглядят как игрушки, шоколадные домики, которые вот-вот растают под солнцем.
