Я забыла куда шла. Генка заплатил ей деньги? Чтобы его часы нашли у меня в рюкзаке? Зачем?
— К нему невеста приехала, он боялся, что ты устроишь скандал, любимая девушка узнает, что ее жених с обслугой связался, вот и придумал, как тебя убрать. И меня заодно, чтобы не проболталась.
***
Нечеловеческим усилием я смогла сохранить внешнее спокойствие. Равнодушно интересуюсь:
— У тебя все? Рада была увидеться.
Зато внутри, начинает клокотать лава! Это не потрясение и не шок от обиды.... Это даже не желание, а намерение — порвать Генку на куски! У меня, миролюбивой и неконфликтной! Разодрать к чертям собачьим в клочья!
Даже не за подброшенные вещи. Не за то, что решил, когда-то от меня избавиться, таким изощренным способом... За выступление на презентации. Сволочь! От родственников он рекомендует держаться подальше. Знал, что я ничего не брала и... Если бы Татьяна не захотела держать у себя в компании человека с запятнанной репутацией? Если бы Милка не предложила вариант с мастерской? Я легко могла остаться без работы. Ради чего? Этот придурок кайфует когда кому-нибудь плохо? Например мне, эпизодом мелькнувшей в его жизни...
Не верить Ленке нет причин. Какая ей выгода, врать о событиях столетней давности. Чтобы укусить побольнее? Нет, очень похоже на правду. По крайней мере объясняет, почему она это сделала. Я еще тогда чувствовала, что в этой истории есть какая-то несостыковка, не настолько Ленка дура, чтобы...
— Маш, ты правда меня простила? Не обижаешься? — Морозова как назойливая муха жужжит. Жаль мухобойки нет под рукой.
— Я давно обо всем забыла. И мне действительно пора, всего хорошего.
— Маш, по старой дружбе не выручишь парой тысяч? — Ленкин тон, стал приторно — заискивающим. — Приехали с мужем в столицу называется, мать помогать не хочет, требует, чтобы устраивались на работу, или убирались назад, в Нижний.
Здесь по мнению Морозовой, я должна посочувствовать. Два здоровых лба хотят на шее у пенсионерки посидеть, а она злыдня, их работать заставляет. Сочувствовать не стала, но деньгами помочь собралась. В конверте же есть какая-то наличность, поделюсь. Рука тянется к сумочке...
— Маша, все в порядке? Идем дорогая, — бесшумно подобравшийся Ванечка взял меня под локоток и решительно повел в супермаркет. Ошалевшая от Ванькиной роскошной фактуры и от того, что меня увели из-под носа, Морозова осталась стоять на месте с приоткрытым ртом.
— Мария, наблюдая со стороны, я пришел к выводу, назойливое внимание дамы тебе не понравилось. — Ванька притормозил перед входом в торговый зал, — направляясь тебе на выручку, часть вашего разговора... Я услышал. Скажи Машенька, ты хочешь, чтобы данная особа обходила тебя стороной?
Я только хмыкнуть успела, саркастически. Хочу конечно, только вряд ли у нас с Морозовой совпадают желания. А еще больше, конкретно сейчас, я хочу Шведова, тяжелым предметом....
— Молчание знак согласия. Я быстро, — додумать Ваня не дал, из составленных в ряд тележек для покупок, выдернул одну, подкатил ко мне, развернулся, пошагал назад, к стеклянным дверям.
А я, покатила тележку по залу. Сгребла с полки упакованную в лоточек клубнику, виноград, два мини ананаса. Пробежалась по кондитерке, Мишке пока шоколад не даем, врач не рекомендовал во время ветрянки, выбрала для бабушки пастилу и зефир. Дальше двинулась к рыбному отделу, кусочком хорошей рыбки и баночкой красной икры своих порадую... Увидела ценники... Черт! Придется что-то одно выбрать, пожалуй — икру. Если денег хватит... Лезу в сумочку, раскрываю конверт... Твою мать... Настя похоже по ошибке, чужой конверт мне передала... Пять пятитысячных купюр, столько за два часа работы переводчику не платят.
