Подойдя к столику, Анета весело поздоровалась и спросила:
– Ты новенькая?
– Новенькая, со старыми дырками, а тебе что до этого? – резко бросила девчонка.
– Извини, но я всегда сижу за этим столиком.
– Ну вот и садись, места хватит.
Анета еще хотела что-то сказать, но воздержалась и молча села на свое место. Девочка, не обращая ни на кого внимания, быстро уплетала свой ужин и лишь изредка бросала косые взгляды в сторону непрошеной соседки. А справившись с этим занятием, она стала исподлобья осматривать зал, где было десять столов и за каждым из них сидели по две-три девочки, которые тоже с любопытством посматривали в сторону новенькой.
– Может, хочешь еще пирожного с соком? – спросила Анета у девочки.
Та хотела бросить в ответ что-то резкое, но, взглянув на Анету, увидела открытое лицо с добрыми глазами. Секундой позже, справившись с замешательством, она тихо сказала:
– Только если ты не хочешь.
– Ты бери, не стесняйся, я не голодна. – После короткой паузы Анета продолжила: – Меня зовут Анета, а тебя как?
– А я Недобор, – с набитым ртом ответила девчонка.
– Это же не имя! – удивилась Анета.
– Так меня зовут друзья, а для остальных я Лизка.
– Видно, нелегко тебе жилось, Лиза?
Услышав, как нежно назвала ее эта странная девушка, Лиза только повела плечами.
– Ты мне как-нибудь расскажешь о своих приключениях?
– А что рассказывать? Жила как все, а может быть, и лучше.
Ее вызывающе-напускной вид мог ввести в заблуждение кого-нибудь другого, но только не Анету. На лице у этой девочки было написано, что она перенесла немало бед. Ее исхудалое тельце говорило о недоедании, а желтоватый цвет лица – о плохом здоровье. А глаза полны безмерной боли.
Анета справилась с нахлынувшей волной жалости, которая могла страшно обидеть девочку, и веселым тоном принялась описывать жизнь в их прекрасном пансионе. В конце концов Анете удалось расшевелить новенькую, брови ее расправились, и она на глазах преобразилась. Так в веселой болтовне новые подруги не заметили, как прошел день.
А в это время директриса сидела в своем кабинете и читала письмо, в котором описывалась вся короткая жизнь вновь прибывшей воспитанницы. В нем говорилось о том, как Лиза, оставшись сиротой в семь лет, убежала из дома из-за строгой гувернантки и, затерявшись в огромном городе, лишила своих родных всякой надежды найти ее. Но любящий дядя никогда не прекращал поисков и смог найти ее только через два года. А так как он уже не обладал крепким здоровьем и был прикован к инвалидному креслу, то был вынужден поместить девочку в пансион. Он искренне верил, что там ей будет лучше, чем с дядей-холостяком, не имеющим возможности полноценно заниматься ее воспитанием.
Но о том периоде жизни, когда она скиталась по задворкам, не упоминалось ни словом, как будто его вычеркнули из биографии девочки. Дядя, который являлся опекуном, просил директрису регулярно докладывать об успехах племянницы и прилагал к письму чек на крупную сумму.
– Ну что же, были бы деньги, а мы постараемся, – дочитав лист, сказала вслух женщина и, собрав бумаги, сложила их в папку-досье.
В первые недели пребывания в пансионе Лиза с трудом привыкала к дисциплине и порядку. Она не умела вести себя за столом, да и многое другое, что для остальных воспитанниц казалось само собой разумеющимся. Часто, ловя на себе насмешливые взгляды, Лиза грубила. А когда перед старшими нужно было давать объяснения своим поступкам, она просто замыкалась, и тут уж никто не мог вытянуть из нее ни слова. Кроме Анеты, она ни с кем не сблизилась, всегда искала с ней встречи и с трудом расставалась. Вот и сейчас при приближении Анеты она сразу побежала к ней навстречу.
