– Ясно. Обморок, удар головой, – женщина отвлеклась от клавиатуры, – проходите к аппарату, снимайте украшения, вещи, если есть металлические вставки, разувайтесь и ждите меня.
Девушка прошла в затемненную комнату, садясь на кушетку и ожидая врача. Она не носила украшений с тех пор, как обнаружила в себе способность падать в обморок; ей было страшно упасть на железку, да и портить драгоценности не хотелось.
Марина неуверенно смотрела на аппарат МРТ, чувствуя, как к ней подкатывает приступ клаустрофобии. Она не была боязливой, но эта странная машина казалась ей такой маленькой и удушливой, что ей хотелось встать и убежать. Она нетерпеливо стучала ногтями по коленям.
– Готовы? Подходите сюда, присаживайтесь и ложитесь, – женщина положила ладонь на аппарат.
Девушка послушно легла, чувствуя, как врач закрепляет на ее голове широкую решетку. Закончив с приготовлениями, врач отошла, оставляя Марину одну. Она слышала, как женщина нажала на кнопку, и вокруг нее начало раздаваться некомфортное жужжание, а свет потух. Марина терпеливо лежала, сжав зубы от страха, ожидая, пока это закончится. Она чувствовала панику, и была уверена, что ей не показалось, что ее правой голени кто-то коснулся.
Нет, это мне точно не кажется… То, что коснулось ее голени, коснулось и второй, пробираясь все дальше, уже затрагивая ее колени и переходя к лобку. Минуя таз, мурашкоподобные прикосновения прошлись по ее животу, доходя до груди и замирая на шее.
Марина зажмурила глаза, боясь их открывать. То, что ее трогало, ощутимо нависло над ее лицом, невзирая на решетку, закрепленную поверх ее головы. Оно дышало на нее своим ледяным дыханием; оно молчало, но она словно могла слышать, как оно требует, чтобы она посмотрела на него.
С зажмуренными глазами, она почувствовала, как словно змея проползает между ее губ, вторгаясь в ее рот и сплетаясь с ее языком. Боясь смотреть на то, что было над ней, она позволяла чудовищному языку блуждать в своем рту, пока она ощущала, как по ее телу сладострастно пробегали словно тысячи поцелуев одновременно. Было тихо; аппарат все еще пугающе гудел, а свет не горел. Врач зловеще молчала, а Марина боялась сказать хоть слово.
Она дернулась, чувствуя, как ледяные руки с когтистыми ногтями, проходятся по ее груди, оставляя глубокие царапины, словно клеймя ее, как будто она принадлежит этой сущности. Она глотала слезы, пытаясь не закричать от страха, пока то, что нависло над ней, словно им питалось.
Свет зажегся, и дух развеялся, словно его и не бывало. Марина резко открыла глаза, смаргивая застывшие слезы, и испуганно вертя головой, пытаясь увидеть следы сущности, но она была абсолютно одна в аппарате.
Врач подошла, открывая решетку над ее головой. Она оставила ее одну в комнате, возвращаясь в кабинет. Марина сидела на кушетке, болезненно сглатывая, пытаясь избавиться от кома в горле.
– Все, теперь вы можете посидеть в коридоре и ждать результаты МРТ, – она заглянула в комнату, когда девушка долго не выходила, – они будут готовы в течение десяти минут.
Пытаясь выглядеть нормально и держать ноги прямыми, не упасть на пол, она вышла в коридор, цепляясь за холодное металлическое кресло словно за костыль.
– Девушка, ваши результаты, – врач вышла из кабинета, за секунду вручая Марине белый лист бумаги, и снова исчезая за дверью.
Она быстро пробежалась глазами по тексту, не веря прочитанному; прочитала еще раз, и еще, и не могла поверить в то, что является абсолютно здоровой. Падение головой об угол стиральной машинки не причинило ей никакого вреда, веря написанному, но мигрень все еще мучила ее, оттеняя преследующее ее головокружение.
