Приграничные войны, вспыхнувшие в разных странах, выродились в столкновения разрозненных отрядов, потерявших общее управление.
Северная Корея захватывала территорию Южной, но при этом ее армия устилала путь своими трупами. Чем это кончится – было непонятно, да и неважно.
Евреи панически бежали из Израиля. Успели не все. А потом оказалось, что и бежать некуда. Они во всех СМИ говорили о геноциде, но всему миру было плевать. На землях, которые арабы вернули себе, началась резня.
В Европе уличные столкновения перешли в войну национальных банд.
Скоро стало ясно – никому нет дела до нас, а нам нет дела до мира. Каждому человеку в первую очередь надо думать о том, что его окружает, а не о других городах и странах.
В какой-то момент мы с Викой насытились информацией, приготовили зеленый чай и отложили мобильники.
– А ведь армия еще работоспособна, судя по тому, как прошла ядерная война, – сделала вывод из прочитанного Вика.
– Сложно сказать. В ПВО и стратегических войсках не так много людей. Там высокая степень автоматизации, жесткие регламенты, служат профессионалы, которые привыкли всегда поддерживать готовность. Потому и смогли сохранить дееспособность. В обычных частях всё может оказаться по-другому.
– Как думаешь, у нас государство еще существует?
Я пожал плечами.
– Думаю, да, но не уверен, что стоит на него надеяться. Интересы государства и наши личные интересы – это две большие разницы.
– Но электричество и связь всё еще есть.
– Это да. Но на большее рассчитывать не стоит. Электричество, связь, вода обеспечиваются оборудованием, с небольшим участием людей. А вот порядок поддерживают конкретные люди, полиция. И эти люди безумны, каждый по-своему. То же самое с медициной. Плюс к этому – у властей сейчас много срочных забот. Замена безумцев на высоких постах, передел власти и контроля над ресурсами, перехват тех организаций, которые еще работают, удержание от развала жизненно важных направлений. До нашего уровня их внимание опустится нескоро.
– Значит, спасение утопающих – дело рук самих утопающих?
– Пока да. А когда мы себя спасем, придут дипломированные спасатели и потребуют, чтобы мы им подчинились.
– Я вообще не представляю, как оно всё будет, – призналась Вика.
– И я не представляю. Никто не представляет. На первом этапе надо просто выжить.
* * *
За окнами послышались гулкие выстрелы. И визг.
Мы метнулись на балкон. По дороге я прихватил автомат.
Внизу у соседнего подъезда стоял какой-то мужик с помповым ружьем.
– Предатели! – орал он.
Около подъездов стояли машины. Много машин. Некоторые жильцы решили бежать из города на дачи. Загружали вещами багажники. Из-за одной машины торчали чьи-то неподвижные ноги. На дорожке лежал труп. Что он мертв, было понятно по позе – лежит на спине, руки раскинуты, а ноги неудобно согнуты. Живой так лежать не станет.
За невысокими кустами от стрелка прятались две женщины. За машиной присел пожилой мужчина.
Мужик с ружьем шагнул вперед. Он сильно покачивался, похоже – пьян в дымину. Он повернул в сторону женщин. Заметил их через листву, поднял ружье.
Мой автомат уже давно сам собой лег цевьем на перила балкона. Я отслеживал стрелка в прицел. Оставалось только нажать на спуск. Я нажал. Автомат дернулся, удар одиночного выстрела прокатился эхом между домами.
Стрелок упал.
* * *
– Я сбегаю за ружьем, пока не утащили! – спохватилась моя практичная девушка.
