– Моя дорогая, может и обойдется, – тут же бросилась к ней Светлана, стараясь обнять подругу и утешить.
– Где там… мой Филипп, единственный сын и такое…, – сокрушалась Раиса Ивановна, горе которой было безутешным.
– Рая, подожди ты убиваться, Филипп-то у нас сильный, он борец, такие, как он, выживают!
– Так что толку, если он на всю жизнь останется как овощ!
– Не надо об этом думать! Ты на лучшее надейся! – упрекнула ее Света. – Я тебе давно говорила, что этот парапланеризм до добра не доведет. Позанимался в молодости и полно будет, теперь уже и здоровье не то, и семья, и дети… Да и ты только посмотри статистику – парапланеристы разбиваются каждый год!
– Ай, Света, я говорила ему об этом миллион раз! Но ты же знаешь моего Филиппа – это все бесполезно, что не делай, он все равно рвется летать. Говорит, жить без полетов не могу!
– Жить он не может… вот тебе и последствия! Уже ж головой думать надо, риски оценивать…
– Филиппу это бессмысленно говорить, он вроде слушает, соглашается, а как только свободный день выпадает, так сразу в небо! Уже и Андрюшку покатать успел…
– Андрюшку?! – воскликнула Светлана. – Он же еще маленький! Вот так с ранних лет приучит и сына к полетам…. А Вера куда смотрела? Как разрешила ребенка взять на параплан?
– Ты думаешь, Филипп у нее спрашивал? Взял Андрея и пошел с ним. Да что я тебе говорю, ты ж и сама знаешь, такой Филипп во всем – как сам решил, так и будет. К тому же, с Верой он в последнее время плохо ладит, что-то у них сплошные размолвки, когда я с ним говорила недавно, так он сказал, что разводиться будут. Я его еще отговаривать бросилась…
– Ой, ой, ой! – покачала головой Светлана. – Как же так разводиться?! Бедные дети!
– Но вроде бы потом они поутихли с разводом. Толя говорит, Вера отговорила Филиппа, успокоила.
– Хоть бы обошлось, хоть бы одумались, – запричитала Светлана.
– Погоди Света, теперь не до того, тут главное жизнь Филиппа спасти… А если уж суждено ему инвалидом остаться или, еще хуже, овощем, так, конечно, Вера от него быстро уйдет. Она, вон, какая юркая…
– Все обойдется, – прошептала Светлана.
В этот момент на кухню зашел Анатолий Степанович – муж Раисы Ивановны, и неодобрительно посмотрел на женщин.
– Что тут происходит?! – с ноткой раздражения в голосе спросил он. Несмотря на ночное время, Анатолий Степанович не спал, переживая за сына и ожидая новых известий.
– Вера звонила, сказала, плохи дела у Филиппа – в себя не приходит, лучше ему не становится, прогнозы плохие, – сквозь слезы выдавила из себя Раиса Ивановна.
– Слезами горю не поможешь, – тихо ответил Анатолий Степанович. Ему тоже было тяжело, но всю свою боль он держал внутри.
Анатолий Степанович тихо подошел к окну и уставился в темноту.
– Я поеду туда, – вдруг сказал он, – сменю Веру, ей, наверное, уже тяжело столько времени без сна.
– Да ты бы сам поспал, прежде чем менять ее. Она-то молодая, а ты что? – начала отговаривать его Раиса Ивановна.
– А я его отец, мой долг поддерживать сына.
– Толку там от тебя не будет, только переживать еще сильнее начнешь…
– Все равно поеду, – отрезал Анатолий Степанович. – Вере надо дать отдохнуть.
– Вере, Вере… что вы так все переживаете за эту Веру?
Но Анатолий Степанович уже не слышал упреков жены, он направился во двор, чтобы завести машину.
– Если хочешь, езжай с ним, я детей с утра разбужу, накормлю…, – зашептала Света.
