Парапсихология души - страница 8



Пристанище миров…

Мела метель… Выл ветер вольный…
Гулял по струнам проводов.
А в доме тихом вечер томный
Явил пристанище миров.
Свеча огнём своим играла.
Сползали капли… блик огня…
По стенам молча танцевало
Её божественное Я.
А за столом сидела Жалость —
Кидала карты на судьбу.
Пришла к ней на гаданье Старость,
Припомнив молодость свою.
Залезла в душу, слёзы вынув —
Их на алтарь к свече собрав.
Щепотку боли к ней подкинув,
Седую искренне обняв.
Неслись все годы вереницей,
Копытом били больно в грудь.
И захотела Старость птицей,
Полётом вырвать с сердца грусть.
Взлетела ввысь… а крыльев нету —
Кругом чернела пустота.
И развернулась резко к свету,
Где на столе горит свеча.
Огонь теплом вошел приятно,
Прогнав с души весь мрака смрад,
И стало ей теперь понятно,
Что Жалость сеет в душах Ад.
И встрепенулась, скинув годы —
Те, что давили, не щадя.
И поменялись тут же коды —
Душа вновь стала молода.

Письмо отцу

Тихий, уютный вечер,
в доме горит свеча.
Мягко танцуют блики,
в вальсе её кружа.
Рядом тетрадь простая,
водит рука строку.
Чувства, границ не зная,
пишут письмо отцу.
В них, нарастая болью,
просит прощенья дочь.
Слёзы, с щеки стекая,
прячась, падают в ночь.
Лишь огонёк, тихонько
вея теплом своим,
Душу согреть пытался,
и свечка плакала с ним.
Он объяснить старался:
любит тебя отец.
И он тебя заждался
вот уже много лет.
Старенький стал совсем он,
ноги не ходят уж.
И в его сердце тлеет
боль по тебе и грусть.
Что ты, дурёха, плачешь?
Слёзы утри скорей.
Пусть ваша встреча станет
встречей родных людей.
Так огонёк неслышно,
тихо угас в свечи.
А по перрону бежала
дочка к отцу в ночи.

Я высеку ветром слова…

Я высеку ветром слова,
Дождем напишу на земле —
Как сильно устала Душа,
Что бьётся без Света во тьме.
Пусть Ветер со злобою всей
Возьмёт, разнесёт всю тоску.
Пусть Дождик размоет печаль,
Которая сбилась в кругу.
Обвила всю Душу насквозь,
Дышать ей совсем нету сил.
Порви, Ветер, замкнутый круг,
А Дождик – умерь злобе пыл.

Ждала сына…

Гладила мать фотографию сына
Тёплой ладонью своей.
Ласково, точно молитвой, просила
Сына приехать быстрей.
«Свидимся ль скоро, уж старая стала,
В путь собираться пора.
Сильно, сынок, по тебе я скучаю,
Спать не могу до утра.
Как ты, родной? Всё сердечко изнылось,
Часто болит по тебе.
Помнишь наш маленький сад, где берёзка…
Взрослою стала уже.
Боженьку птицей к тебе посылала…
В душу стучал, не открыл.
Ангелов белых просила, искали…
Слёзно со мной ветер выл.
Мне бы три строчки хватило утешить
Душу больную мою.
Знаю сынок, что о маме ты помнишь.
Просто стою на краю…»
Много годков пролетело стрелою.
Сидя, ждала у окна.
Старенький дом уж совсем покосился.
Плачет теперь тишина…

Тишина вокруг…

Замерла душа… тишина вокруг…
И летит в тиши только сердца стук…
Отбивает стук благодатный ритм,
И в полёт душа ввысь уходит с ним!..

Звон тишины…

Особым звоном тишина дышала!
Особой статью… умиротворённо!
И я блаженно в тишине витала,
Вдыхая мощь её завороженно!

Шепот тишины…

Шепот тишины… затем безмолвие…
Сотканы узоры Бытия.
Перестали громы бить и молнии,
Сотворилось внутреннее Я.
Созидалось вехами рождения,
Осмыслялось виденьем души,
Усмиряя жгучие кипения,
Тишина шептала: «Мной дыши!
Все рассветы втягивай дыханием,
Свежесть  утра и причуды дня.
Как в последний раз пред расставанием,
Сотворяй Любовь во всём, любя.
Не дели на чёрное и белое,
Принимай сознаньем всё, как есть.
Утверждай решенье своё смелое,
Избегай тщеславие и лесть».
Я стояла, слушала безмолвие…
Голос тишины шептал: – Дерзай!