Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков - страница 7
Бомбардировщик сыпанул бомбы на позиции зенитчиков и аэродром. Все на земле горело и взрывалось. Некоторые пилоты пытались поднять самолеты в воздух и покинуть зону поражения. Вот один истребитель на взлете не смог набрать высоты и врезался в водонапорную башню. Уже в воздухе столкнулись транспортный самолет и бомбардировщик, моментально превратившись в яркий огненный клубок.
Смерч пламени бушевал на земле, уничтожая все на своем пути. Разгрузившись, бомбардировщик начал разворот, но тут, видимо, повезло кому-то из зенитчиков – один из снарядов рванул совсем рядом с правой консолью. Оба стоящих на ней двигателя вспыхнули одновременно. Воздушный корабль вошел в плоский штопор и начал терять высоту, наматывая по небу огромные круги.
Ускорила его медленное падение замаскированная в перелеске и до сих пор не участвовавшая в бою зенитная батарея – когда бомбардировщик пролетал в секторе ее обстрела, она дала залп. Один снаряд попал точно в хвост. Неизвестный аппарат переломился пополам и на мгновение словно завис в воздухе. Затем, повинуясь законам тяготения, передняя часть фюзеляжа отвесно понеслась к земле. Раздался треск сломанных деревьев, потом глухой удар. Вверх поднялось облако земли и песка, но взрыва почему-то не последовало.
А зенитчики продолжали остервенело палить по опустевшему небу, выпуская снаряд за снарядом. Как впоследствии рассказывал командир батареи, людей будто заклинило. Они не воспринимали команды, крики и даже откровенное рукоприкладство со стороны начальства. И только когда кончился боезапас, стрельба прекратилась.
Весь ночной бой продолжался всего несколько минут. Но последствия были ужасающими! Десятки самолетов догорали на земле, ангары, казармы и большинство других зданий превратились в груды искореженных обломков. Об уничтоженных зенитках напоминали только воронки шириной в несколько метров. Как выяснилось позднее, безвозвратные потери составили семьдесят два человека погибшими. Около сотни тел найти так и не удалось…
Глава 4
Наступившее утро в окрестностях аэродрома Волленберг выдалось спокойным и солнечным. Неторопливо щебетали птицы. Над покрытой росой травой стелился легкий туман. Едва заметный ветерок ласково качал верхушки деревьев. Природа будто сама себя успокаивала после пережитого ночью потрясения.
С людьми было сложнее. Оставшиеся в живых пребывали в каком-то тупом ступоре. Кто-то бессмысленно шатался по территории, иные собирались в небольшие группы и молча глядели на еще дымящиеся обломки и руины. Наиболее «стойкие» засели в березняке возле нескольких уцелевших орудий и, наплевав на устав и дисциплину, глушили шнапс.
Комендант аэродрома, который еще вчера за подобное деяние отправил бы всех без разбора сразу на гауптвахту, казалось, ничего не замечал. Он сидел на ступеньках штаба, а точнее, на ступеньках развалин штаба и смотрел невидящим взглядом перед собой. Кто-то из офицеров обратился к нему с вопросом, но ответа не получил. Комендант превратился в статую. Теперь это был просто усталый пожилой человек с поникшими плечами.
Такую вот картину наблюдал Отто фон Камп, удобно расположившийся на заросшем густой травой пригорке. Он сидел, вытянув ноги и опершись спиной о ствол одинокой березы, половина верхушки которой была накрыта куполом его парашюта.
Во время ночного приземления он был полностью поглощен созерцанием боя и испытывал чувство нереальности происходящего. К действительности его вернула жесткая посадка на крону дерева. Ломая с треском ветки, летчик почти достиг земли, но тут раскрытый парашют зацепился за длинный березовый сук, стропы натянулись и спуск прекратился.