?
– Эван, – вмешался Амир, – остынь.
– Почему тебя это так волнует? – удивился я. – Он просто хотел познакомиться со мной поближе.
– На твоем месте я был бы осторожнее. – Эван взял протянутый Оливером косяк. – Ему соврать как нефиг делать.
– Господи, Эв. – Ноах жевал уже второй батончик. – Чего ты вдруг взъелся на Блума? Вы же с ним обычно неразлучны.
– Просто странно, и все, – пояснил Эван.
Я настороженно прислонился к стене.
– Что странно?
– А то, – ответил Эван, – что с Блумом говорил только ты и только тебя не наказали – такое вот совпадение.
– Понятия не имею, о чем ты. Я ничего ему не сказал.
И это правда: когда Блум упомянул об Эване, я ничего не ответил и словом не обмолвился о вечеринке у Донни. Я не сделал ничего дурного – если, конечно, не считать предательством то, что я согласился прочитать Йейтса.
Прозвенел звонок, обеденный перерыв закончился.
– Это мы еще посмотрим. – Эван затушил косяк и через окно залез обратно в школу.
* * *
В воскресенье у меня было первое занятие с репетитором. Его офис располагался на Линкольн-роуд между грязной забегаловкой (окна в разводах сажи, дюжина телевизоров транслируют игру “Долфинс”[113], в зале сидят без дела мотоциклисты) и модной, хорошо освещенной кофейней. Я пришел рано, подумывал, не зайти ли позавтракать, рассматривал белый интерьер кофейни, толпящихся посетителей, снующих официантов. Но вместо этого сделал несколько кругов по кварталу, вспоминая стихотворения Йейтса.
Я вошел в офис, вежливо постучал в непримечательную дверь, на которой выцветшей краской было выведено “А. Берман”.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
