– А я никогда и не строил из себя хорошего, – ответил он. – И Марине твоей ничего не обещал. А тебе лучше прикусить свой язык, малышка и принять то, что теперь все будет по моим правилам.
– Засунь эти правила себе в задницу, – я всё–таки выдернула локоть из его пальцев. – Я все расскажу ей! Прямо сейчас!
Ковалёв рассмеялся. Так, будто только что услышал самый смешной анекдот в жизни.
– Давай, иди, – он махнул рукой в сторону дома. – Интересно, как отреагирует твоя недалекая подружка, когда узнает, что ты сделала за ее спиной?
– Она поверит мне, – упрямо заявила я. Меня начинало трясти от гнева и волнения. – Поверит, слышишь? И мы уедем отсюда вместе! А ты навсегда исчезнешь из ее жизни!
– Уверена? – вкрадчиво поинтересовался Ковалев. – Ведь я могу преподнести все иначе. И ей будет больно. Очень больно. Вряд ли Марина простит тебе тот поцелуй. А если и простит, то такой крепкой дружбы уже не будет.
– Будет, – стояла на своём я. – Она поймёт, какой ты козел.
– А ведь Марина много о тебе рассказывала, – задумчиво продолжал он и, коснувшись выбившейся пряди из моего хвоста, пропустил ее сквозь пальцы. – Говорила, что ты ее самая близкая подруга. И никогда ее не предашь. Вот она увидится, когда увидит фото, на котором ты целуешься с ее парнем.
Каждое его слово было ударом под дых. Голову заполонили тревожные мысли.
– Но меня поцеловал ты, – напомнила ему я. – Причём насильно.
– Да? – хмыкнул Матвей. И, наклонившись ко мне, тихо спросил: – а что же ты тогда сразу не оттолкнула меня?
Я молчала. Меня переполняли эмоции. Злость, паника, волнение. Голова закружилась, во рту пересохло.
– На фото не видно, кто кого поцеловал. Зато сам поцелуй видно во всей красе. – Не отстраняясь, сказал он. Его взгляд стал пытливым, глаза потемнели. – Мне нечего терять. А тебе?
Я судорожно вздохнула и, сцепив зубы, отвесила ему звонку пощёчину. Такую, что на щеке Матвея почти сразу появился красный след от моей ладони. Ковалёв хмыкнул, опустил взгляд вниз и схватился за щеку.
– Сегодня я спишу это на стресс, – он снова посмотрел на меня. Глаза его метали молнии. – Но в следующий раз все будет по–другому.
– Следующего раза не будет, – часто дыша, ответила я. – Я… не собираюсь больше с тобой разговорить. Даже рядом стоять не буду!
– Будешь, – абсолютно серьезно заявил Матвей. – Более того: ты сделаешь все, что скажу. И будешь рядом, когда скажу. Иначе все кончится очень плохо.
– И зачем? – подняла брови я. – Зачем тебе это? Ведь ты меня ненавидишь!
– И чем больше ненавижу, тем охотнее хочется тебя проучить, – теперь на губах Ковалёва появилась самодовольная улыбка. – Такие, как ты, всегда раздражали. Ты обычная дворовая девка в дешевых шмотках, а возомнила себя самой крутой.
Я хотела ему ответить. Сказать, что он мажор, который без денег отца – никто. Обозвать, снова ударить. Все, что угодно, лишь бы хоть как–нибудь сделать ему больно. Но на крыльцо вышла Марина и мне пришлось замолчать.
– Вы чего там застряли? – крикнула она. – Даш, ты всё–таки передумала?
– Милая, она поедет с нами, – приподняв меня за плечо, с добродушной улыбкой отозвался Матвей. – Я уговорил ее!
– Ура! – обрадовалась подруга. – Тогда ждём, пока Кирилл допьёт кофе и едем!
Я дернула плечом, скосив взгляд на Ковалёва.
– Ненавижу.
– Зато твоя подруга меня обожает, – подмигнул мне Матвей, накидывая на голову капюшон так, чтобы скрыть след от пощёчины.
