Парфюмерный гид 2018 - страница 9

.). Первые ароматы Лапорта, Vanilia и Mûre et Musc – в магазинах их украшали яркими бумажными бутонами, – расцветили парфюмерию психоделическими оттенками. Вторая тенденция заключалась в том, чтобы попытаться пересобрать сложные, натурально звучащие духи «домескалиновой» эпохи из новых, гораздо более мощных синтетических веществ. Прежде их использовали аккуратно и в меру, а теперь они получили главную роль.

Так в 1980-х на сцену вырвались Opium, Poison и Giorgio. В отличие от Opium (Yves Saint Laurent, 1977), который имел большой успех, его близкий родственник Cinnabar (Estée Lauder, 1978), последняя важная работа Джозефин Катапано, провалился, почему – история поучительная. У первого было то, чего не было у второго – яркая и мощная нота лактонов, своим дешевым ароматом напоминавшая то ли отдушки свечей Yankee, то ли «Елочку» в такси. Если говорить о Giorgio (Giorgio Beverly Hills, 1981), то насыщенность и характерный желтый цвет ему сообщало мощнейшее основание Шиффа – эти вещества образуются при взаимодействии некоторых соединений в составе духов, таких как гелиональ с метилантранилатом. А Poison (Dior, 1985), по сути, не что иное как зеленое яблоко из Prairial, намазанное вишневым вареньем. Сложно было представить себе такое буйство красок и такую нарочитую ненатуральность в 1970-х, но духи нового десятилетия работали по принципу телевизора в баре – громко и для всех, независимо от того, хотел ты смотреть эту передачу или нет. Первым «широкоэкранным» ароматом стала Samsara (Guerlain, 1989), главную роль в которой сыграл полисантол, яркий сандаловый одорант производства Firmenich. То был мощный запуск, и к премьере все продавцы Guerlain оделись в специальную форму, а бутики – в красный, цвет «Самсары».

Guerlain сделали этот аромат с присущим им мастерством в работе с натуральными душистыми веществами, и потому он пах затейливо и сложно, хоть и заполнял собой целую комнату целиком. Но добиться такого эффекта удавалось не всем. У широкоэкранного формата есть недостаток: изображение нередко кажется слишком большим и растянутым. Классическим парфюмерным структурам не хватало объема, чтобы полностью заполнить собой экран, а натурально звучащая синтетика была не по карману масс-маркету. Из этого дефицита и родился новый парфюмерный жанр – духи, склеенные из нескольких самостоятельных композиций. Первым стал Angel (Mugler, 1992), чудовищный гибрид, полученный скрещиванием объемного шоколадно-пачулевого Востока, громких, но тривиальных цветочных духов и синтетической смородины в качестве верхней ноты. Успех «Ангела» оказался вдохновляющим, и диковинных чудищ – голова с одной картинки, а туловище с другой – принялись лепить все подряд. Главной удачей в этом жанре оказался Coco Mademoiselle (Chanel, 2001), цветочно-восточный аромат, к которому привили что-то мужское в стиле Héritage (Guerlain, 1992). Со временем парфюмеры научились виртуозно прятать швы и склейки между разными частями своих духов, создавая видимость того, что козел произошел от центикора (мифического существа, напоминающего антилопу. – Прим. пер.) и лиса – от энфилда (геральдического монстра с головой лисицы и туловищем волка. – Прим. пер.), а не наоборот. Само собой, парфюмерные пирамиды продолжали утопать в турецких розах и черных гардениях.

Как духи делают сегодня? Допустим, вы миланский бренд дорогих и безрадостных сумок и хотите выпустить свой фирменный аромат, чтобы напомнить о себе покупателям и вдобавок заработать немного денег. Вы идете в большую компанию, например в Givaudan или Firmenich. Там хорошо знакомы с такими заказчиками, как вы, обреченными – если только рак на горе не свистнет – вечно оставаться мелкой рыбешкой с соответствующими запросами, скажем, на какие-то 50 кг концентрата в год. Но вы, мелкий производитель сумок, требуете парфюмера с именем – ведь теперь они звезды, вы даже видели интервью с одним из них в бортовом журнале. Что ж, большая шишка милостиво уделит вам полчаса, а потом сплавит ваш аромат ассистенту или попросту снимет его с полки духов, отвергнутых предыдущими заказчиками. Вы получили свою звездную вонючку, в компании не потратили ни секунды своего времени, все довольны. Кажется, примерно так же работают знаменитые пластические хирурги, назначая себе по двенадцать операций в день – с пятиминутными интервалами. Они торжественно вплывают в операционную, тепло улыбаются вам глазами над маской, ласково с вами разговаривают и, едва подействует наркоз, тут же переходят к другому пациенту, оставляя вас на растерзание новичкам.