— Ладно, как скажешь, командирша! — хмыкнул парень, шагнул к прибору, начал туда запихивать стеклянную деталь с усердием бестолкового носорога.
Три секунды — и кювета разбилась, а ее содержимое растеклось по столу.
— Волшин! — зарычала я. — Вот скажи мне, ты тупой?!
— Что у вас тут произошло? — услышав звон бьющейся стеклянной посуды, лаборант мигом оказалась рядом с нами. — Кто разбил?
— Он, — я обличающе ткнула пальцем в Марка.
— Я вас запишу, молодой человек!
— Записывайте! — он лениво повел плечами.
— Вы не подпишете обходной лист, пока не рассчитаетесь за разбитую посуду, — человек в белом халате грозно сверкнул очами и решительно направился к своему столу. Там лежала толстая замызганная тетрадка, в которую он записывал провинившихся.
— Обязательно, — Волшин поднял взгляд к потолку и передразнил бедного лаборанта, — зануда.
— Ты, не зануда, — я подошла к нему ближе, — иди, бери еще одну. Мы без нее лабу не сделаем!
— Давай, ты ее возьмешь? — тут же предложил Волшин.
— Ты разбил, ты и бери!
— Ты злая, — проговорил он с наигранно обиженным видом.
— А у тебя руки из жопы! Иди быстро! — припечатала я, чувствуя, что еще немного — и начну пинаться и кусаться. Достался же напарничек!
Через пять минут слегка потрепанный Марк, получивший солидную порцию нравоучений от лаборанта, вернулся, неся в руках новую ячейку.
— Я сама! — вырвала ее у него из рук. — Ты будешь следить за секундомером! Справишься? Или тебе надо объяснить?
— Ну все, Оса разошлась, — рассмеялся он.
Как же он меня раздражал! Так бы и прибила!
Подойдя к прибору, я обнаружила, что Мерз стоит, привалившись боком к лабораторному столу и, сложив руки на груди, хмуро смотрит на нас. Ну и что опять ему не так? Я глянула на него нагло, с вызовом, и занялась делом. Спустя несколько минут кювета благополучно оказалась на своем месте, я нажала на кнопку, и процесс начался.
Эксперимент шел долго. Почти час. Я следила за прибором и записывала числа в тетрадь, а Волшин смотрел за секундомером и подавал знаки, когда надо снимать показания. Больше я ему ничего доверить не могла, иначе пришлось бы переделывать.
— Ты такая мягонькая, — вскоре он совсем спекся и бесцеремонно прилег мне на плечо, — я полежу тут маленько.
— Я сейчас тебе ручку в глаз воткну!
— Злая! Злая, Оса!
— Следи за временем! — снова напомнила Волшину, который откровенно скучал.
— Да слежу я, слежу, — проворчал парень и тут же встрепенулся и рявкнул на всю лабораторию. — Народ! У нас ведь день группы должен быть! Последний!
— Точно! — поддержал его рыжий, а спустя минуту и остальные начали бубнить и кудахтать, как куры во дворе.
Я только недовольно головой мотнула и отобрала у Марка секундомер. Никакого от него толка! Самой надежнее.
— Предлагаю в последний раз собраться в общаге, чтобы было что вспомнить! — выдал один из умников.
Предложение было воспринято с огромным энтузиазмом. Одногруппники начали шумно обсуждать, где, как, во сколько и что с собой нести. Бедный лаборант пытался их утихомирить, но всем было на него глубоко плевать.
Я продолжала работать. Меня их дни группы вообще не интересовали.
Они договорились на следующий четверг семь вечера, и я невольно порадовалась, что именно в это время обычно зависаю в тренажерном зале.
— Оса, прости, не приглашаю, — ухмыльнулся Марк.
— Нечего ей там делать, — тут же встряла Ирка, — эта вечеринка только для своих.
