Я же смотрела в глаза Гэлбрейта и тонула в новых, неведомых мне доселе, но таких ярких и пряных ощущениях.
Крылья носа оборотня затрепетали и, перевернув мою ладонь, Даллас запечатлел на ней поцелуй, пристально глядя мне в глаза.
- Рамсей, уводи ее. Ей нужно отдохнуть. – выпрямившись бросил он моему мужу.
- Пойдем, Софи! – меня тут же потянули прочь.
А Даллас Гэлбрейт остался. Его взгляд я еще долго ощущала на своих лопатках, пока не скрылась за поворотом второго этажа.
В комнате лишь только закрылась дверь, я прошла к туалетному столику, чтобы снять ожерелье, давящее на меня своей тяжестью все утро. Но замочек не хотел расстёгиваться.
А в комнате вдруг стало тихо.
Я бросила взгляд в зеркало, чтобы увидеть, что делает Эванс. Муж все еще стоял у двери, смотря на меня исподлобья.
Странный взгляд, незнакомый мне. Такой, от которого мурашки по коже пробегают. Он медленно ласкал мое тело, от макушки до самых пяточек. И я чувствовала, что мужу нравится то, что он видит. Это был взгляд гурмана на свое самое любимое лакомство. Нежность вперемешку с адским голодом. Как это сочеталось в одном взгляде?
В ответ ощутила, как мое тело напрягается, наполняется огнем, как в предвкушении поджимаются пальцы ног, захватывая длинный ворс ковра. Лодочки я сбросила еще по пути сюда.
Эванс почувствовал мой отклик, его взгляд встретился с мои в мерцающей глади зеркала. Я увидела довольную, самоуверенную мужскую улыбку.
Взгляд мужчины, что знает себе цену.
Но обидно не было, нет. Свою цену я тоже знала!
- Помоги! – томным голосом попросила я, наблюдая, как мой мужчина сглатывает. От этого двигается его кадык. И он нервно расслабляет бант на шее красивыми длинными пальцами. О! Руки Эванса – это мой фетиш! Руки пианиста с шероховатыми мозолями на пальцах и ладонях! От воспоминаний, что могут вытворять эти длинные пальцы, становится влажно и мокро. Я резко разворачиваюсь, но приходится прислонится к столику. Иначе меня поведет. Чтобы удержаться, впиваюсь в край стола одной рукой.
- Помогу! – бархатный голос мужа заставляет задохнуться от предвкушения, разгоняя враз ставшую огненной кровь по моим венам. Этот жар первым делом ощущается на моих щеках.
- Люблю, когда ты смущаешься, Ящерка! – в голосе мужа проскальзывают нежные нотки.
- Мы так и будем разговаривать? – мне ужасно хочется дотронутся до него. А он все еще стоит так далеко от меня!
- Нетерпеливая!
Эванс наконец-то развязывает бант, срывая атласный шарф со своей шеи. И наощупь, не отрывая от меня взгляда закрывает дверь на ключ.
- Чтобы не мешали!
- Угум! – киваю я.
Меня поедают взглядом, терпким, жгучим, огненным. И это предвкушение. Желание прикоснуться ко мне, которое Эванс, я чувствую кожей, преодолевает лишь силой воли.
Он все также стоит у двери. А я плавлюсь, еще немного и растекусь по туалетному столику. Пожар разносится по телу, становится тесно в груди и начинает тянуть низ живота.
Но Эванс не торопится. Он, глядя на меня, берется за верхнюю пуговицу парадного сюртука.
О! Меня порадуют стриптизом!
Меня, наверное, выдает ехидная усмешка, потому что сюртук летит на пол в тот же момент, так же, как и сорочка. Пуговицы бисером разлетаются по полу.
- Не могу! Хочу тебя! – Эванс достигает меня за долю секунды. Но вопреки своим словам останавливается в миллиметре от моего тела. Настолько близко, что я дышу только его запахом. Впитываю его, словно наркоман. Заворожено глядя в родные глаза. В них тьма из желания и страсти. Но мужчина нежно проводит большим пальцем по моим губам, чуть надавливая. И я обвожу палец кончиком языка, глядя как мгла в глазах Эванса начинает клубиться. Он сводит брови. Ему, как и мне, уже больно сдерживать демонов страсти. Но мужчина не сдается.
