Парители - страница 5

Работать начали старательно. В ветреные дождливые дни крымской зимы, промокшие и озябшие, занимались подноской камней или приготовлением цементных растворов. Но день ото дня мы становились все более ворчливыми:

– Безобразие! Используют не по назначению. Нам летать надо!

О нашем недовольстве узнал начальник школы А. М. Лабренц.

Немного расскажу о нем.

В царской армии он служил младшим унтер-офицером, лётчиком стал уже после Октябрьской революции. Участвуя в боях против уральских белоказаков, командовал разведывательным авиационным отрядом. Как говорилось в приказе Реввоенсовета республики, Лабренц награжден орденом Красного Знамени за то, что «в боях под Уральском, участвуя в общей атаке против белых, своими беспримерными по мужеству и отваге полетами, в коих он снижался до шести метров, способствовал успехам наших войск. Все время, работая под сильным пулеметным огнем противника, он воодушевлял гарнизон своими полетами и оказал большую помощь нашим войскам».

Начальник школы А.М Лабренц.

Таков был товарищ Лабренц. В твердости его характера мы лишний раз убедились при довольно крутом разговоре в его кабинете.

Мне стало известно, что вы выражаете неудовольствие по поводу того, что не летаете, а строите мост. А кто же, как не мы, должны позаботиться о своей дороге, о своем мосте? Так вот: хотите летать – делайте то, что вам приказано, не хотите – подавайте рапорт об отчислении. Все, можете идти.

Бытовые условия жизни учлётов на Каче были тяжелыми. Зимой мы спали, не раздеваясь, в промасленных грязных комбинезонах, так как помещения не отапливались. О том, что такое баня, знали только по далеким воспоминаниям. Летом жизнь становилась легче. Море заменяло баню, самодельные деревянные сандалии – рваные сапоги. Питание оставалось скудным, и часто из-за выброшенного морем дельфина разыгрывались целые баталии между местным населением и учлётами. Большей частью эти конфликты разрешались полюбовной дележкой случайного трофея и последующим пиршеством на берегу моря: жарить дельфина в помещении было нельзя из-за сильного, долго не выветривающегося запаха.

Конечно, ни одному из нас и в голову не пришло отказаться от авиашколы, и мы, успокоившись, закончили работу. Построенный через реку Бельбек мост назвали «Моран-мост». Почему так? С начала первой империалистической войны на Бельбеке, расположенном в пяти-шести километрах от Севастополя, по дороге на Качу, существовало отделение, где учлёты тренировались на монопланах «Моран-Ж» и боевых машинах «Моран-пароль». После окончания гражданской войны отделение на Бельбеке закрыли.

…Наконец, мы дождались дня, когда услышали:

– Товарищи учлёты, сегодня вы приступаете к полетам.

«Вывозили» нас на двухместном биплане «Фарман-20», имевшем двойное управление – для инструктора и ученика. На первых порах ученик повторял движения руки инструктора и, таким образом, осваивал науку полетов.

Но вскоре над нашей группой решили поэкспериментировать. Нас стали обучать по системе Блерио, то есть на одноместном самолете мы сначала должны были научиться рулить по земле, а затем уже переходить к полетам. Так как наш учебный самолет вмещал одного человека, то учлёт сам себя обучал искусству рулежки, а инструктор лишь наблюдал за ним издали, затем разбирал его ошибки.

Труднее всего выдерживалась прямая линия. Бежит машина, и учлёту кажется, что все хорошо, но вот ветер слегка поддул крыло и, глядишь, самолет, задрав одну плоскость к небу, другой чертит по земле, поднимая столбы пыли. Иной раз самолет идет по ветру и вдруг становится на мотор: ветер сзади поддул.