Про себя она с удовлетворением сказала: «Так, начинается! Кажется, он на меня глаз положил! Что из этого выйдет, неизвестно, но все равно приятно».
– А сегодня-завтра как складывается? – не унимался физик.
– Сегодня уже не получится, мне на встречу с тобой настроиться надо, ты все-таки доктор, так сказать, мэтр. Давай завтра в шесть?
– Где? – тут же уточнил Николя.
– Встанешь на ступеньки Оперы Гарнье, лицом к входу, повернешь голову налево, увидишь переход через улицу и тут же рядом кафе с театральным названием – «Антракт». Вот там. Идет?
– Не просто идет, а прямо-таки бежит…
«Что-то быстро он завелся, – подумала с некоторым удовольствием Аня, что было естественно. Любой девушке приятно сознавать, что она нравится. – А мне надо все-таки голову помыть, свой гардероб проинспектировать. Так что завтра – в самый раз будет сходить на свидание».
На том они и попрощались.
«Приятная девушка, спокойная, без гонора, не стала мяться, как некоторые вертихвостки. Ей надо подумать, у нее все распланировано: учеба, спорт, вечеринки, приемы, вернисажи, – думал Николай, «на автомате» двигаясь к дому. – Даже, если ничего не получится, все равно с ней будет приятно провести пару часов. В конце концов, отец за мамой два месяца интенсивно ухаживал, пока она ему позволила поцеловать себя в щечку. По крайней мере, мне они так рассказывали. Конечно, времена теперь иные, но не все же девушки после первого свидания отдаются! Надо идти на приступ этой крепости не спеша. Она того стоит…»
При этом Николай машинально ощупал свой подбородок.
Конечно, любое свидание, – это обязательно импровизация. Но хорошо продуманная и подготовленная, с пониманием, к чему надо будет прийти. А что на самом деле получится, это уже второй вопрос.
* * *
Франция, Труа-Ривьер, 1814 год, 16 февраля.
…Через несколько дней похода поручика Сумского гусарского полка Андрея Васильчикова отыскал порученец генерал-майора Александра Ивановича Чернышева, и они вместе сразу же отправились к нему в ставку.
Сначала Чернышев, пышущий энергией, поинтересовался, не родственником ли полковнику Дмитрию Васильчикову, командиру Ахтырского гусарского полка, приходится Андрей?
– Дальний родственник, слишком дальний, скорее – однофамилец.
Такой ответ вполне удовлетворил Чернышева.
– А князь Васильчиков?
– Также одна только фамилия, но отношусь к ним обоим с огромным почтением!
Потом генерал заговорил на французском языке, словно проверяя, насколько свободно владеет им молодой офицер, бывший, впрочем, ненамного моложе знаменитого командира.
– На все судьба и божья воля, – говорил расслабившийся, а потому и ушедший от официального тона генерал. – Я был юнцом пятнадцати лет, когда на балу у князя Куракина, того, который потом послом был при Наполеоне, представился мне случай вступить в беседу с царем. Александру я чем-то понравился и по его протекции поступил корнетом в кавалергардский полк.
Чернышеву доставляли удовольствие такие воспоминания, и он не скрывал этого.
– Потом был адъютантом генерала Уварова, участвовал в военных действиях. Все выпадало, и удачи, и горькие дни. Полагаю, у вас тоже может быть свой счастливый случай.
А завершилось все чашкой чая и намеком, что поручик может быть вызван под его команду в кавалерию. Пока что предлагалось вернуться в часть, но помнить, что по мере приближения к Парижу нужда в нем очень скоро появится. В общем, по окончании аудиенции у Васильчикова осталось больше вопросов, чем ответов.
