Ниже упасть было бы сложно. И если бы с кем-то вменяемым, нормальным… Но нет. Флоренс провела ночь с парнем, который перетрахал добрую половину Нью-Йорка, пощадив только мужчин и детей. Теперь она просто одна из тех девушек, чей номер Джек попытается потерять любой ценой.
– Флоренс? – слышится голос из гостиной. – Тебе дать футболку?
Она распахивает дверь, едва не ударив его по лицу.
– Где мое платье?
– Лучше возьми футболку, – бормочет Джек и отводит глаза в сторону. – И ты, наверное, голодная. Внизу есть ресторан, хочешь, оттуда принесут суп?
– Что с платьем? – раздраженно спрашивает она. – Если ты сейчас скажешь, что порвал его на мне…
– Ты его сама сняла, не помнишь?
– Нет.
Джек отходит в сторону, пропуская ее. У него в руках бутылка воды, и Флоренс машинально тянется за ней – пить хочется ужасно.
– Да, точно, – он отдает ей бутылку и ведет на кухню, – я должен был догадаться, раз тебя так унесло. Давай кратко: ты опрокинула на себя остатки моего джина, они залили твое драгоценное платье, ты его сняла и попросила постирать.
– Я ведь не была настолько пьяна.
– Это ты и пыталась доказать, когда я предложил остановиться.
Щеки пылают так, что дотронуться больно.
– Оно только для химчистки, – стонет Флоренс.
– Я понял, когда достал его утром.
Прохладная вода становится настоящим спасением: во рту пересохло. Головная боль начинает потихоньку успокаиваться. Возможно, сегодня даже получится начать думать.
– Хочу посмотреть на труп платья, – просит Флоренс.
В ответ Джек только протягивает ей чистую футболку.
– Я сбросил его в Гудзон, – с виноватой улыбкой произносит он, – на рассвете, чтобы никто не видел.
– Как я поеду домой?
– Найду для тебя штаны.
Флоренс садится на высокий стул и оглядывает квартиру при свете дня. Это чересчур странно: находиться здесь, слышать его голос, наблюдать, как он морщит лоб, когда говорит по телефону. И картина Джен Орпин больше не кажется такой уж сверхъестественной.
Почему-то хочется выбросить из головы все, что она знала о Джеке раньше. Словно напыщенный павлин с раздутым самомнением исчезает при свете дня, оставляя после себя кого-то совершенного другого. Человека, который способен на заботу и знаки внимания.
– Скоро принесут. – Он кладет трубку и садится напротив. – Ты в порядке?
– Напилась, как школьница, испортила любимое платье и переспала с братом бывшего. Как думаешь?
Лицо Джека вытягивается, но тут же принимает прежнее выражение.
– Отличная пятница на Манхэттене, – пожимает он плечами.
– Не мой стиль.
– Тебе точно стоит попробовать, – беззаботно потягивается Джек. – Потом втянешься, за уши не оттащишь.
Флоренс хочется объяснить ему, что не всем нравится просыпаться в таком состоянии, но это бесполезно. Напыщенный павлин возвращается вместе с издевательской ухмылкой и холодным, пробирающим до костей взглядом.
Она замолкает. Из кухни видно, что в гостиной у него появился письменный стол – судя по всему, выдвижной, – который сейчас завален бумагами. Еще одна разница между ним и Гэри: тот никогда не приносит работу домой и Флоренс запрещает. Говорит, это не дает по-настоящему отдыхать и размывает границы между рабочей и личной жизнью.
Как там, интересно, сейчас его границы?
Слышится стук в дверь, и Джек поднимается открыть – это завтрак. Флоренс не может даже голову повернуть, сил не хватает. Сейчас она поест, возьмет себя в руки и придумает, что делать дальше.
