* * *
Следующий день становится точным повторением дня предыдущего. Все светлое время в пути. Точно, как и рассчитал Термидор. Они выходят к деревне, когда солнце садится за дальний хребет где-то там, в Чечне. Но теперь позади уже почти весь Дагестан.
– С Россия прощаться будем? – спрашивает Пын. Лицо добродушное, наивное.
– Как? – сухо спрашивает Термидор.
– Деревня... Жителя много-много... Пальцев много-много...
Он шевелит своим указательным пальцем. Вошел китаец во вкус...
– Здесь живут правоверные мусульмане. Пусть себе живут...
Они сидят на опушке леса. За лесом – перевал, прикрываемый пограничниками. А от деревни в их сторону идет человек.
– Хочешь, я спрошу дорогу? – опять пристает Пын к командиру. – Моя умеет спрашивать, как надо...
– Он сам скажет. Я тоже умею спрашивать.
И Термидор выходит из-за деревьев. Делает человеку знак. Тот идет быстрее. Это проводник, который должен был прибыть на место точно в условленный час. Он и прибывает. И не удивляется, что его ждут. Проводник не знает, сколько километров пришлось преодолеть этим людям. Он даже не понимает, насколько это необычные люди. Но ему вовсе не нужно всего этого знать и понимать. Он – только маленький винтик в громадной машине, которая создана большими людьми. Винтик в машине мирового масштаба. Но каждый винтик необходим. Иначе механизм может дать сбой...
Дождавшись полной темноты, они выходят в сторону перевала. Проводник ходил здесь много раз, знает каждую тропинку, знает, в какое время и где находятся наряды пограничников. И сейчас он идет первым, задавая темп. Термидора предупредили, что проводник немолод. И потому, составляя график движения, он снизил скорость передвижения группы на этом участке вдвое. В действительности они идут еще медленнее. Проводник часто останавливается и прислушивается. Термидор молчит. Здесь не он хозяин и потому не командует, не торопит. Потом как-то незаметно, не ожидая этого, они выходят на дорогу. Проводник останавливается.
– Все. Мы в Азербайджане. Через три километра отсюда, сразу за поворотом, вас ждет грузовик. Через километр встретитесь с патрулем. Это пограничники. Азербайджанцы. Им заплачено. Не забудьте поздороваться. Пограничники любят, чтобы их уважали... Проблем не будет...
И он поворачивается, чтобы уйти. Термидор смотрит ему вслед. Хорошо бы сейчас послать Пына, пусть попрощается с Россией. Но кто знает, когда может понадобиться в следующий раз этот человек, даже если он свидетель. Но – свидетель чего? Перехода через границу? Ну и что... Хоть не сезон, и в это время обычно ходят с другой стороны – наемники пробиваются к отрядам боевиков... Но мало ли... Контракт кончился... Воевать надоело... Если бы это был свидетель того, как они возвращаются в Россию, тогда следовало бы послать Пына...
Тобако приходится дожидаться, пока Ангелу оформят пропуск в здание. Ему самому давно уже восстановили постоянный пропуск. У Ангела же с этим зданием связаны неприятные воспоминания[14], и он не любит его посещать. Тем не менее это дело касается его напрямую, и для выяснения обстоятельств он готов идти куда угодно, даже туда, где его готовы принимать не с распростертыми объятиями.
Генерала Астахова они застают в кабинете, за распахнутой настежь дверью. Рабочий стол завален бумагами, папками с документами, фотографиями. Вокруг стола столпились офицеры подразделения, большинство из которых привычно носят гражданскую одежду.
