Парниковый эффект - страница 36

– Кто же их тогда изучает?

– Философы, культурологи, психологи, социологи. Церковь, конечно же, возможно, министерство культуры…

– Ну и сиди, протирай штаны со своим министерством культуры! – вспылил Василий Васильевич, резко поднялся, шагнул к двери и распахнул ее. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стояла невестка Анюта, попросившая его задержаться.

Василий Васильевич вернулся в комнату, а Анюта, сделав пару шагов, остановилась и, прикрывая ладонью рот, сначала откашлялась, а затем объявила им о желании сейчас же признаться в своих неблаговидных поступках.

Мужчины многозначительно переглянулись, а зардевшаяся от смущения невестка тихим дрожащим голосом сообщила:

– Мне Нина Петровна втайне от вас деньги дает. Еще с рожденья Максимки. На семейные нужды.

После давшегося ей с огромным трудом признания Анюта готова была расплакаться, но Ланцов ее успокоил:

– Не переживай, дочка, я об этом догадывался. – Шагнув к невестке, он приобнял ее за плечи и победно взглянул на сына.

– Вот оно мое доказательство. Пусть и антинаучное.

Вадик, словно завороженный, смотрел на жену, а та, пораженная реакцией на ее слова мужчин, лишь выдохнула:

– Теперь моя совесть чиста.

– Ты, Анюта, иди, а мы с отцом еще пообщаемся, – отойдя от увиденного, попросил ее Вадик. – Поговорим с ним об одном вирусе…

– Совести, – закончил за него Василий Васильевич.

Санкт-Петербургский углеводородный магнат Борис Михайлович Зотов всей своей прежней богатой на драматические события жизнью научен был не бросать слова и деньги на ветер. Эта приобретенная им еще в девяностые годы привычка «отвечать за базар», сохранившая ему в те теперь уже почти былинные времена жизнь и здоровье, а также неписаный кодекс предпринимательской чести подвигли его после явной лжи Разумовского рьяно взяться за дело.

Удар по его деловой репутации, уязвленное самолюбие и финансовые потери, вызванные громким скандалом с дочерью, требовали сурового наказания виновных в произошедшем. А таковым, судя по всему, являлся начальник ЖЭКа Ланцов, и требовалось лишь выяснить – как, с какой целью и по чьему заказу тот воздействует на соседей, и эта задача была поставлена им частному детективному агентству «Глухарь», рекомендованному ему одним из его партнеров по бизнесу.

Сразу же после заключения с ним соглашения о сотрудничестве профессиональные сыщики из числа бывших оперативников уголовного розыска установили за Василием Васильевичем круглосуточное наблюдение, поэтому все описанные выше события находились под неусыпным их оком, а полученные ими сведения ложились ежедневно на стол Зотову.

В своей работе бывшие опера не ограничились лишь наблюдением за Ланцовым, а вошли также в тесный контакт с его сослуживцами, добравшись аж до Никешина, и медперсоналом хирургического отделения, где за вознаграждение одна из сестер прикрепила к его пиджаку крошечный микрофон, ставший ценнейшим источником информации. Еще один микрофон детектив по фамилии Кулик установил в кабинете Василия Васильевича, побывав у него на приеме под видом жалобщика на холодные батареи, что заметно ускорило процесс установления истины.

Последняя встреча Ланцова с сыном окончательно все прояснила и расставила по своим местам, и теперь, перечитывая за рабочим столом распечатку их разговора, Зотов подыскивал для «прокаженного» соседа достойное наказание.

О личном общении с ним не могло быть и речи, и одна только мысль о возможности заражения вызывала в его переломанном в конце еще прошлого века правом колене непроизвольную дрожь. Начни он, поддавшись болезни, рассказывать всю свою подноготную – последствия этому могли быть крайне непредсказуемыми, уж больно крутой и извилистой дорогой взбирался он, как и многие выходцы из девяностых годов, на финансовый свой Олимп.