– Заказывать будем комплексный обед, – объявила Галина Андреевна. – На закуску – киш, слоёный пирог с начинкой. На второе – запечённая утиная ножка с картошкой фри. На десерт – кофе с эклером.
Над нашими столиками пронёсся разочарованный гул.
– И что тут французского?
– А где национальная кухня?
– Такое мы и у себя в столовке поедим!
– Вот сейчас и поедете к себе в столовку, – оборвала Галина Андреевна.
Нытьё мигом прекратилось – всё же предложенное меню было куда интереснее нашего обычного обеда.
– Супа не будет? – на всякий случай уточнила я.
– А тебе супа хочется? – отозвался Денис.
Я думала, после недавней неловкой ситуации он постарается держаться от меня подальше, но мой партнёр как ни в чём не бывало уселся за тот же столик. Уж не знаю, случайно так вышло или это был знак небес, но к нам никто не присоединился. Может, конечно, члены нашей группы сочли, что нам надо поговорить и не стоит мешать, но это самый маловероятный вариант…
Куратор с неодобрением покосилась в нашу сторону, но от комментариев воздержалась. В самом деле, не рассаживать же нас как нерадивых учеников средней школы! Сама же недавно взрослыми называла…
– Луковый суп я бы попробовала, – неуверенно предположила я.
– Ты же лук терпеть не можешь, – усмехнулся Денис. – И всегда его отовсюду вылавливаешь.
Я слегка смутилась – когда он успел заметить такие подробности? Ну да, в столовой мы тоже иногда сидели рядом. Но я не думала, что парень за мной наблюдает…
– Иногда ем сырой лук, в салатах, – запротестовала я. – Не люблю и вылавливаю только варёный. Но он же и правда мерзкий!
– А собралась луковый суп есть. Думаешь, он там сырой?
– Так мы во французском кафе, – возразила я. – Здесь надо пробовать луковый суп.
– Ох, Ира, – вздохнул Денис. – Ты стереотипно мыслишь. Ах, Париж, ах, Эйфелева башня, ах, луковый суп…
– Ладно, убедил, – согласилась я. – Петербург гораздо лучше. Вот бы вечером приехать, чтобы подсветку застать. Наверное, красиво…
– Как же, приедем мы вечером! У нас отбой в двадцать два ноль-ноль, забыла про спортивный режим?
– Забыла, – уныло кивнула я.
– Ты ещё скажи – на развод мостов!
– А это во сколько? – заинтересовалась я.
– В два часа ночи.
Я совсем сникла. На ночные прогулки даже моя неуёмная фантазия не распространялась.
– Ладно тебе, – неожиданно попытался утешить меня Денис. – Всё равно белые ночи уже прошли, а это же самое интересное. Надо было в июне приезжать…
В июне его ещё и близко не допускали к тренировкам, но я благородно не стала об этом вспоминать. Когда же он бывал в Петербурге и что с этим связано, если Денис не хочет рассказывать?..
Принесли закуску, и мы, прервав разговор, принялись за еду. «Совсем как в одну из наших первых встреч», – вдруг подумалось мне. Зимой, на катке. Сидели в буфете, пили чай с шоколадкой и тогда ещё совсем не знали друг друга. Впрочем, ничего не изменилось. Сидим, как чужие, и молча едим…
Но мне нравилось думать, что это у нас такое свидание. Почти в Париже.
Почему Денис стал таким равнодушным? Я точно знала, что нравлюсь ему. Чувствовала. Чтобы это понять, слова не нужны. Когда же всё сошло на нет, толком не начавшись? Не было у нас ни ссор, ни сцен, ни выяснения отношений. Просто отдалились друг от друга, пока он восстанавливался после травмы.
Я тогда не оставила его, конечно. Помогала и поддерживала как могла, делала всё, что в моих силах. Но в то же время боялась показаться слишком навязчивой. Где-то прочитала, что у больных людей не стоит постоянно спрашивать, как они себя чувствуют. Надо продолжать общаться на равных, а не с жалостью и снисхождением. Возможно, я была слишком сдержанной, и он не оценил. Кстати, давно не спрашивала, как у него рука… И теперь уже точно не спрошу. Если бы что-то было не в порядке, его бы к катку и близко не подпустили. Не говоря уже о поездке на сборы… Нас всех заставили пройти диспансеризацию.
