– Вот и ладно… Тема заката – луна. Чтоб ее. Это я не упрощаю, а стараюсь быть проще. И вынужден признаться в кощунстве со стороны моего поколения, и даже положения. И в обществе тоже. На общественных началах, так сказать. И лишь бы в пользу. Атрибутика большой сцены или пьедестала. Романтика снов. И снова работа. Но не теперь. Или сейчас. – Профессор вздохнул.
– Признаются в собственном бессилии. А на вас не похоже. Возможно я ваш кумир.... Тогда и трагикомедия, как общественная дисциплина. В хороводе цветов и витрин. Мимы и мнительные мурлыкающие кошки из школы выживания. Или в глаза.
– Немного отошел от темы, но ладно. Ее свита. Или тема. Девственность ночи. Не на что не похоже. Немного лукава. А в остальном только теплее или холоднее чем день. Я прогнозирую, но, не пародируя тебя. Поэт. Стихи, это твоя свита.
– Спасибо… – Они вздохнули одновременно и одинаково трогательно и глубоко. Не наигранно. Хорошо. В смысле сыграли. Тонкая и безупречная шутка. Луна. Признающаяся в собственном безразличие. А на что можно поймать душу.... Или большую птицу. На какую приманку. На стих? Или на любовь пуританки и гейши?
Студент улыбнулся и шутил.
… – На гробницу Фараона. – Улыбнулся профессор.
– И говорить ночи напролет на мертвом языке Фараонов. Поэзии.
– И на латыни тоже… Мертвом языке врачей и кстати психиатров тоже.
– И на иврите… Древние города. Поевшие всех гусениц.
– А мы все о языках. Лабиринт.... Так каким будет финала нашего "базара"?
– Альтернативы нет… Западня. Так давайте выбираться своими силами. Или сообща. Как тост, простите. – Автор вздохнул.
– Хорошо бы… – Улыбнулся критик. И почти задремал. Во всяком случае, зевнул. Устал. И захотелось чая. Запить гусениц, а то застряли "гадины такие и просто гадюки" в горле. Шутка. Как профи, для выхода из лабиринта стиха. Критика еще та, из сна. Фишка. А не страх, быть разоблаченным. Утрируя тишину и бросая монету. Орел или решка. Все равно осень. Еще одна шутка. При выходе из лабиринта. А вот и он… Их встречал клоун.
– Это надо читать.... А не просто смеяться.
Сказал бы он им. И улыбнулся. Как нэцкэ. Приносящий удачу. И Лотос.
– А свастику не нарисовали, в порыве отчаяния?
Спросил бы он их, пока те внутренне ликовали. Они промолчали, бы.
– Какие скромные. Или умные… Голоса. Они… Не как все, и он один из нас. Сторожил… Ассенизатор… Не умничай…
Пошутил бы клоун и отошел. Ему надо встречать других. Честное слово. Это к дождю. Так сказал бы вон тот очкарик. Муравьиная матка и девственник. Его яхта готова к отплытию. Его осень чиста и откровенно пуста. Одиночество и ожидание. Он не поэт.... Но ему не знакомы инстинкты. Только тошнит. По привычке. Морская болезнь.... Это как смерть, только приятней. Когда рядом капает осень.... Это из нэцкэ. Сезоны дождей. Не очень шедевры. Но города и тени… Орбиты и мнения. Темы для снов и репризы. Те самые голоса из стихов. "Это надо читать. А не просто смеяться". Луна. Что значит, лучше читать при лунном свете. Или заниматься сексом. Онанизмом тоже. Как нэцкэ. Шутка.
… – Какие умные. И к тому же скромные, голоса. – Добавил бы клоун, прежде чем уйти. Его голограмма могла бы остаться. Почти как душа. И прочие вампиры. Как Лотос, с рукой, положенной на грудь. В район города Сердце. Шутка. А для начало луна. Значит, пока дождя не будет. Муравьиха в очках, он же парень был прав. Как осень. Которая капает рядом, по-детски. И нэцкэ оттуда. И лотос. Модно и в шоколаде. Почти уже конституция. Но пока с амбициями и не доделками и поправками. Туманный такой и не выясненный как его цели природный гурман…
