Мсье де Маршаль дал понять, что выполнил свою миссию:
– Не стану вам мешать, господа, – сказал он и ушёл в соседнюю комнату.
– Приступим к делу? – предложил «но не Менделеев», и теперь он явно торопился.
– Пожалуй, – согласился Алябьев. – Ещё раз прошу простить меня за ваше ожидание.
– В сегодняшнем случае оно оказалось для меня даже полезным, – ответил Тетерин, но почему полезным, не пояснил. – Итак, – начал он, – я буду говорить откровенно, насколько это возможно. Милана Игоревна охарактеризовала мне вас, господин Алябьев, как честного и порядочного человека. Это верно?
– Для Миланы Игоревны я, возможно, такой и есть, но это не значит, что я буду таким для кого-то другого, – не обнадёживая старичка, ответил Сергей Сергеевич.
– Иного ответа я от вас и не ожидал. Вы уже ответили мне честно. – Тетерин предложил присесть, но как только они сели в кресла, он тут же поднялся и, заложив руки за спину, начал болтаться маятником перед глазами Алябьева – о чём-то напряженно думал этот гриф-падальщик, торговец чёрной икрой, и эти раздумья его как будто волновали.
«Пошёл к чёрту! Не буду вставать! Хочешь – мельтеши, а я посижу!» – решил Алябьев, чувствуя, что он ещё не оправился от своей неловкости перед Миланой: и одежду она ему дала, и обувь, и деньги… Ах, как стыдно-то! Как стыдно! Но он отдаст. Он обязательно отдаст, как уже не раз было. Но зачем же он потребовался этому мутному старикашке?
– Скрывать не стану: вы заинтересовали меня, господин Алябьев, – говорил Тетерин, – и я навёл о вас все справки, какие только смог. Вы живетё во Франции с 21-го года, семьи у вас нет, своего жилья тоже. Вы нуждаетесь в деньгах, вы можете работать сутками напролёт, вы не жадный, вы не клянчите у тех, кто может дать, вы не наркоман, не алкоголик, выпиваете только под настроение и знаете меру. Вы умеете постоять за себя, вы не позволите кому-либо обидеть слабого, вы умеете водить авто, вы в допустимых пределах жестокий, чёрствый и справедливый, у вас нет друзей, разве что госпожа де Маршаль. И ещё вы не святой, и, самое главное, вы русский офицер с боевым опытом. Это верно?
– Не святой – это верно, – согласился Алябьев, оценивая данную ему характеристику.
– И, конечно же, вы умеете держать язык за зубами, – дополнил Тетерин и добрался до того, к чему подводил: – А поэтому я решил сделать вам одно предложение… – Он выдержал паузу и выдал: – Мсье, я предлагаю вам съездить в Советскую Россию, в ваш родной город Ярославль. И, само собой разумеется, за мой счёт и за вознаграждение.
– Это зачем же? – спросил Алябьев, на ходу анализируя речь господина Тетерина, которая предшествовала его предложению съездить в Совдепию, и начиная с конца этой речи: с того, что он русский офицер с боевым опытом.
– Я очень хорошо вам заплачу, господин Алябьев. Вам надолго хватит, – вместо ответа сказал старик, и на его лице появилось выражение миллионера-благодетеля.
– Почему бы вам самому не совершить этот вояж? Или слишком опасно?
– Я не справлюсь, – признался Тетерин. – Я слишком стар для подобных путешествий.
– Я не приму вашего предложения, не зная цели поездки, – сказал Алябьев.
– Цель такая: забрать из одного укромного места небольшую шкатулку и привезти её ко мне в Париж при непременном условии: вы дадите мне слово дворянина, что не будете её открывать. – Он дал Алябьеву подумать и спросил: – Итак, вы согласны? Вы дадите мне такое слово?
