– Интересно. И где же мне найти этого Астора-Лиса? – заинтересовался Алябьев.
– На кладбище. Ибо вечером того же дня он последовал за Тихоней.
– А девица? Она, случаем, не последовала?
– Если бы она последовала, так откуда бы я об этом узнал? Но сегодня разговаривать с ней бесполезно – пьяная в стельку. Завтра с утра – может быть. Если хотите, я вас отведу к ней. Но без бутылки она говорить не станет. Впрочем, вряд ли она расскажет вам что-то новое.
Тибо опростал фляжку, погладил себя по животу и с удовольствием констатировал:
– Кажется, я окончательно пришёл в себя.
– Вы устойчивы к алкоголю. По вам не заметно, что вы опохмелились.
– Я редко пьянею на второй день. Только голова побаливает. Но к обеду, как правило, она проходит, – отозвался Тибо. – Я, собственно, редко выпиваю. Если разве для дела, – и словно спохватился: – Да, о деле: не пройдёт и часа, мсье, как я узнаю, кем был этот Викентий. Хотя я уже и так догадываюсь.
– Кем же? Не тяните, Тибо!
– Нет-нет. Всё-таки дождёмся моих источников, мсье, – и пояснил: – Ваш Тетерин человек прагматичный. Он бы не потащил своего брата в похоронный дом на другой конец Парижа… Выходит, что перед отправкой на кладбище он поручил покойника какому-то похоронному дому в районе улицы Вожирар, а там их всего два, и в каждом всегда можно узнать: кто туда прибыл, когда и откуда. А если так, то найдётся и всё остальное. Погодите полчаса. У меня ребята шустрые, найдут… – Тибо помолчал и сказал: – И Одрик-Тихоня был не первым. За последние два года уже четверо хороших парней, согласившиеся поработать на Тетерина, отправились на тот свет без видимых к тому причин. Знакомые полицейские шепнули, что все они умерли от сильного яда, и, опять же, от этого яда не нашли никаких следов. Однако прямых доказательств причастности Тетерина или его брата к смерти этих парней ни в полиции, ни в нашей среде нет, только одни догадки.
– Но, как я вижу, догадки уверенные.
– Уверенные. И если бы эти парни входили в какую-нибудь банду, то тогда бы с Тетерина и спросили, но парни были ворами-одиночками. Полагаю, что поэтому Тетерин их и нашёл.
– Скажите, Тибо, не было ли в последнее время кражи большой партии обручальных колец и перстней?
– Нет, мсье, я о таком не слышал. Разве что украли не в Париже. – Он улыбнулся: – Как я догадываюсь, ваш вопрос тоже связан с Тетериным.
– С ним, – не стал отрицать Алябьев.
– Тогда забудьте об этом. Где он приложил руку, там будет всё чисто.
– Пока ждём ваших шустрых ребят, дойду до киоска за свежей газетой, – сказал Алябьев, но едва он встал со скамьи, как Тибо ответил:
– Не торопитесь, мсье. Нам уже несут нужные вести.
К Колотушке подбежал худенький пацанёнок и протянул ему вдвое сложенный листок.
Тибо развернул его и прочитал:
– Белов Викентий Львович, русский, родился 05.03.1860 года, умер 01.08.1928 года, скоропостижно… Так… Место жительства… так… Вот! Профессия: химик. А где химия, там и яд. Не удивлюсь, мсье, если Белов оставил Тетерину в наследство целую бочку химической дряни, способной отравить всю Сену на ближайшие сто лет. Узнать бы только, где находится эта бочка? Где прячет её ваш будущий работодатель?
Честно говоря, версия Тибо-Колотушки была занимательной. И как ведь ровненько он всё выстроил, имея в обиходе только ту куцую информацию о Тетерине-работодателе, которую он получил от Алябьева позавчера в кафе. Сергей Сергеевич из интереса спросил:
