– Заявление есть. Нас ждут и распишут вне очереди. Не волнуйся. Я обо всём договорился. А платье необязательно. – Он уже открывал дверь машины и подавал ей руку.
Рартнер понимал, что их отношения, так же как и его карьера, под угрозой. И если на работе противник вполне себе ясен и понятен. А суть только в том, кто кого переиграет, то в личной жизни всё оказалось сложнее. Он был настолько оглушён и ослеплён своим счастьем, что не замечал ничего вокруг. А ведь его девочка совсем ещё молодая. И хотя в её характере была удивительная способность не зависеть от мнения окружающих и абстрагироваться от всех слухов, проблему с её статусом необходимо было решить. Кроме того, она хотела родить ребёнка, а для этого вопрос семейного положения был ещё более актуален. Жаль, что это решение он принял в самый последний момент. И то, что им предстояло пережить дальше, было куда тяжелее всех слухов и сплетен. Но если что-то он и мог сделать для своей обожаемой Алины, он делал это сейчас.
До санатория они добрались только к вечеру. Но даже в уставшем состоянии Рартнер не стал упускать возможность насладиться своей, теперь уже законной молодой женой. Нежно обнимая её и рассматривая кольца на их безымянных пальцах, он пытался забыться хотя бы на этот вечер и до последнего не волновать Алину.
– Между прочим, Рартнер Алина Александровна, вам это кольцо и без платья идёт. И мне так даже больше нравится, чем в одежде и без кольца, – прошептал он ей на ушко, снова покрывая поцелуями.
Алина слегка усмехнулась, улавливая в шутке долю горечи. Да и вообще, в этих странных и срочных решениях она явно ощущала подвох. Её интуиция её ещё никогда не подводила. Но она, как обычно, не требовала от него ответов. Она ему верила и знала, что всему своё время. Рядом с ним она всегда чувствовала себя защищённой.
***
Субботний день пролетел незаметно. Прогулки на природе и отключённый телефон действительно дали возможность голове отдохнуть. И хотя бы на день выпасть из рабочего колеса, перемалывающего всех, кто даст слабину, и колеса жизни со множеством ответвлений и несостыковок, со всеми нескладностями и превратностями. По плану Алина должна была остаться в санатории ещё на две недели, а генерал должен был вернуться в город.
После ужина Рартнеры поднялись в свой номер. Аккуратно оглядевшись по сторонам и на соседние номера, генерал осторожно закрыл за собой дверь.
Пока Алина переодевалась, он плотно зашторил окна. Отключил гостиничный телефон и внимательно осмотрел номер на предмет изменений, которые могли произойти в их отсутствие. И на вероятность появления новых объектов, в том числе под крышкой стола, на плафонах и в других местах, где удобно было установить подслушивающее устройство.
– Где твоя дорожная сумка, Алина? Собери её сейчас. Только всё самое необходимое. А твой чемодан положим в мой, – строго сказал он, полностью подавив романтический настрой их выходных.
– Что? Мы что уезжаем? – остановилась она в недоумении, поддерживая полотенце, в которое обернулась после душа.
– Да. Уезжаем. Оденься как можно удобнее для долгой дороги. И как можно незаметнее, чтобы не привлекать внимания.
– Женя, что происходит? Что случилось? В последнее время ты ведёшь себя слишком странно, – как обычно, не показывая волны беспокойства нахлынувшей на неё, Алина, стиснув зубы, но мягко задала уже прямой вопрос.
