— Я же сказала, мне очень жаль.
— Он тебя чуть не убил!
— Но не убил. К тому же, булавка… — Но я не успела закончить.
— Да я уже понял, что ты ему ее отдала, — перебил Алекс.
— И отдала! — теперь уже вспыхнула я. — И теперь ты вместо своего брата хочешь свернуть мне за нее шею?!
Мой громкий голос его на мгновение усмирил. Алекс замер в метре от меня, смотря как на умалишенную.
— Ты что, думаешь, я так бешусь из-за булавки? — на этот раз спросил он тихо. В ответ я только дернула плечом: а из-за чего же еще? — Какая булавка?! Какого черта ты из-за нее свою шею подставила?! А если бы они тебя убили, подумала?!
— Подумала! — Я резко встала со своего стула и пошла на Алекса буром. — Я только о том и думала, что мне нельзя умирать, потому что из-за меня ты будешь чувствовать себя виноватым! — Меня прямо затрясло от злости и на него, и на свою глупость. — Я! Думая, что сейчас умру! В последнюю минуту! Думала! О тебе!
— Дура! — коротко, но емко припечатал он.
Я хватала воздух, как выброшенная на сушу рыба. Да я… я… да он…
Я так и не успела придумать и бросить в него чем-нибудь обидным — Алекс вдруг схватил меня за плечи и впился в губы яростным поцелуем.
Это было как сорвавшаяся лавина, сметающая все на своем пути. Все мысли и чувства смешались, остались только его руки, торопливо стягивающие с меня свитер и мои, расстегивающие ремень его джинсов…
Мне снился сон про что-то прекрасное, но, проснувшись, я не смогла вспомнить, что именно.
Сонливость сходила медленно, обратно пропорционально появлению чувства реальности. Мне было тепло и уютно, настолько уютно, что я вообще затруднялась припомнить, когда в последний раз чувствовала нечто подобное.
Открывать глаза не хотелось, было лишь одно желание — продлить это ощущение эйфории. Не думала, ни где я, ни кто я. Я просто маленькое довольное существо… Нагло лежащее у кого-то на груди!
Твою ж мать…
Сонливость как рукой сняло. Я резко подскочила, села, потом сообразила, что совершенно голая, схватила одеяло и спряталась под него до самого подбородка.
— С чего суета? — спросил Алекс, не открывая глаз.
— Ты? Спишь? — в свою очередь выпалила я. — Ты же обычно не спишь!
— Сплю, — пробормотал он. Повернулся на бок, зарывшись лицом в подушку.
— Эй-ей, — забеспокоилась я. — А как же «щиты», защита?
Алекс то ли зарычал, то ли замычал, но понял, что поспать я уже не дам, и снова перевернулся на спину. Однако глаз так и не открыл.
— А на кой мне «щиты»? — проворчал он. — Зачем им меня искать, когда булавка и так у них?
— Это как сказать… — протянула я.
Алекс открыл один глаз, покосился на меня, а потом уже выпучил оба, увидев виновато-смущенное выражение на моем лице.
— Что ты еще натворила?
Я покусала губу, прежде чем ответить. Но спросонья никакие умные фразы в голову не лезли. Я вздохнула. Что уж теперь юлить? Придется выкладывать как есть…
— Я облапошила твоего брата, — призналась я.
Алекс моргнул, переваривая услышанное, потом повернулся ко мне, подперев согнутой в локте рукой голову.
— А поподробнее?
— Проще показать.
Я обшарила взглядом комнату — брошенный в спешке свитер оказался на полу у кровати. Потянулась к нему. Одеяло поползло с моей груди вниз, и я тут же схватила его и вернула обратно.
— Ой, да ладно, — совершенно беспардонно хмыкнул Алекс. — Теперь она смущается.
Я покраснела, но это не помешало мне возмутиться:
— И смущаюсь! Я, между прочим, порядочная женщина и обычно не сплю с мужчинами, которых знаю всего ничего!
