В 1897 году главные руководители Союза, вследствие перемены мест службы, выехали из Саратова и, оставив там лишь революционные связи, перенесли деятельность Союза в Москву. В Москве, в течение первых двух лет, Союз налаживал дело, заводил иногородние связи. Союз издал за это время несколько прокламаций, из которых одна – «Манифест к русскому рабочему люду», изданная по поводу приезда его величества в Москву в августе 1898 года, была написана в особо дерзком тоне, напоминавшем прокламации старой «Народной воли»[14], издал брошюру «Два тайных документа» и отпечатал свою программу, с прибавлением краткого обзора революционного движения, озаглавив ее «Наши задачи».
Недостаток подходящей литературы и трудность получения ее из-за границы через посредство заграничного Союза русских социалистов-революционеров заставили руководителей Северного союза принять меры к устройству своей типографии, на что они и направляли все свои старания, рассчитывая издавать свой постоянный орган, а затем и серию брошюр для народа (в это же время трудились над устройством типографии и социал-демократы искровцы).
Потребность в партийном органе была большая. Такого органа, в сущности, не было, так как издававшийся за границей Союзом русских социалистов-революционеров журнал «Русский рабочий» был приспособлен только для рабочих, выходил редко и имел мало связей на местах.
В 1900 году весной Северный союз перевез наконец в Сибирь, где у его руководителей сохранились самые живые связи, типографские принадлежности; однако поставленная типография оказалась мало пригодной, и кружок вновь перетранспортировал все принадлежности уже в Финляндию. Там близ станции Куоккала[15] и была оборудована типография, в которой к 1901 году был отпечатан журнал «Революционная Россия», № 1. Вот как описывает член Союза Андрей Аргунов работу этой типографии в Финляндии: «В типографии поселились трое: мужчина и две женщины. Никто из них не работал раньше в типографии. Все знания черпались из книжки – печатного руководства. В распоряжении было небольшое количество шрифта, причем не хватало очень многих необходимых вещей; часть шрифта была сбита, он был разных номеров, и, наконец, кое-каких букв было очень мало и пр. Далее. Станка не было. Была доска и 30-фунтовый вал для ручной катки. Вот и вся наша типография. До остального надо было доходить опытом. Приступили к работе. Набрали первую страницу, и начался опыт. Ничего не получается. Вместо передовой статьи, ряда ее строчек, выходит какая-то мутная грязь с кое-где торчащими отдельными буквами и фразами. Начинается отыскивание первопричины. Растирается иначе краска, подбивается там и тут шрифт и пр. Не помогает. Только крупные буквы заглавия: „Революционная Россия, издание Союза социалистов-революционеров“ начинают выходить довольно отчетливо и дразнят воображение. Страница по-прежнему остается грязным полем. Лица у всех пасмурны. Разбирает досада на свою беспомощность, и в душу заползает желание бросить и отправиться на поиски опытных людей. Но страстное желание видеть в своих руках газету превозмогает. Опыты продолжаются с упорством. И вдруг раздается радостное восклицание катальщика. Из-под вала вышла страница с напечатанным рядом строчек. Закипела работа. Работали, не замечая усталости, недоедая и недосыпая, по 16–18 часов. С отпечатанием 700–800 экземпляров первого номера „Революционной России“ провозились почти месяц – такова была скорость нашей ротационной машины»
