Маттео еще раз вздохнул:
– Ты не был знаком с ней до вчерашнего вечера, спрашивал ее имя, – наблюдатели были так близко? Слышали наш разговор?
– Я же сказал, новая. Любовь с первого взгляда, – за весь разговор Неро ни разу не взглянул на меня.
– Я так чертовски понимаю тебя, дядя… но в Эйвери нет итальянской крови, – внезапно очнулся кучерявый. – А отец…
– Рикардо, помолчи. С твоим дерьмом мы разберемся позже.
– Она не дерьмо! – Рикардо пораженно уставился на Маттео, который, по всей видимости, и был его отцом. Должно быть, мальчик пошел в мать.
– Ты знаешь, что я имел в виду. Помолчи! – рявкнул папаша. – Неро, какая, нахер, любовь с первого взгляда? Ты взбалмошный идиот.
– Ты знаешь правила, ты не можешь убить мою женщину.
– Она не твоя женщина, Неро.
– Моя, – он резко развернулся в мою сторону, – что скажешь, amore mio[5], чья ты? – Его голос был холоден, челюсть напряжена.
– Мм… твоя… re mio[6], – уголок его губ дернулся вверх.
– И ты его любишь? – Маттео задал мне прямой вопрос, наконец, признавая мое присутствие в этой комнате. По всей видимости, он смирился с тем, что придется участвовать в представлении. Простой вопрос поставил меня в тупик. Я знала, что должна была ответить, но язык прирос к небу.
– Ты любишь меня, bellezza[7]? – я повернула голову к Неро, потом обратно к Маттео и снова к Неро… Дерьмо.
– Конечно, amata[8]. Я говорила тебе прошлой ночью… – он снисходительно улыбнулся.
– Тогда поцелуй его, – улыбка спала с лица Неро.
Я похолодела. Что это значит? Кто он такой, чтобы давать подобного рода указания? Почему Неро не послал его к черту? Мы действительно обязаны поцеловаться? Ответ на мой последний вопрос прилетел неожиданно и ударил под дых. Неро оторвал меня за шею от спинки стула и крепко прижался своими губами к моим, не размыкая их. Откуда столько интереса к моей бедной шее?! Я пораженно распахнула глаза, но быстро взяла себя в руки, закрыла их и попыталась расслабиться. Неро не двигал губами, держал их прижатыми к моим, а через несколько секунд отстранился.
– Как же вы все меня затрахали! Катитесь к черту! – Маттео поднялся со стула, кинул салфетку на тарелку и пошел прочь. – Рикардо!
Кучерявый поднялся и быстро пожал руку Неро.
– Я рад за тебя, дядя, – не может быть, чтобы он купился.
– Благодарю, – Неро приподнял брови.
Я допила кофе и медленно расковыряла чизкейк, не в силах постичь, какого черта происходит. И главное, что будет дальше? Сколько времени мы будем изображать влюбленных? Пока Неро не осточертеет эта блажь?
– Он ведь не поверил.
– Конечно, нет.
– И что дальше?
– Поверил или нет, он не может нарушить правила. Он главный, но даже он должен подчиниться, – пауза. – По крайней мере, пока не придумает, как обойти запрет.
– Главный в чем? Вас… много? Целая банда?
– Можно и так сказать.
– И теперь никто не придет провести зачистку, пока тебя не будет рядом?
– Я не знаю, – он откинулся на спинку стула.
– Звучит не очень обнадеживающе.
Мы оба помолчали. Я отложила вилку в сторону, сообразив, что аппетит уже не придет.
– Ты закончила? – он с сомнением посмотрел на растерзанный чизкейк.
– Да, Неро.
– Я для тебя не Неро.
– Как тебе будет угодно, la mia morte[9].
Мы не попросили счет. Ушли, не заплатив. Неве двинулся напрямик к своему автомобилю, я последовала за ним. Прошел дождь, асфальт по всей дороге в логово моего предположительного убийцы был мокрым. Ветер сильным и порывистым. Я смотрела в окно и наблюдала за прохожими, Неве был задумчив и вел машину медленно. Люди торопились по своим делам, и вряд ли кто-то из них задумывался о сиюминутности своей жизни. О том, что она может оборваться в любой момент. Прямо сейчас или через пятнадцать минут, может быть, через час, ночью или завтра утром. Их счастье, что они понятия не имели, насколько близко подобралась смерть.
