– Открывай глаза. Я знаю, что ты не спишь, – я подчинилась.
В свете дня все было иным, не таким абстрактным, как казалось ночью. Кухонный гарнитур насыщенного темно-синего цвета, столешницы темно-серые с вкраплениями, большой остров, стулья без спинок, черный холодильник с огнестрельным ранением, крупная матовая плитка на полу, с которого, к слову, исчезли лужа, осколки… и моя юбка.
Бутылка водки, которую я предусмотрительно оставила возле себя, тоже бесследно пропала. Прилетала фея чистоты? Я засмеялась, воображая, как она хлопочет, в то время как я сплю в перепачканных молоком колготках на столешнице под кухонными шкафчиками в квартире убийцы, который стреляет в свой собственный холодильник и зовет кошку смертью. Господи, да я все еще навеселе. Проклятая водка! Я засмеялась громче, откидывая голову назад.
– Тебе смешно? – он появился в поле моего зрения вверх тормашками, кровь прилила к мозгу, и я едва не свалилась со стола.
– Я пьяна, – пришлось сесть, и его ноги, как полагается, оказались внизу, а голова – сверху. Так-то лучше. Он был босиком, но в брюках и белоснежной хрустящей рубашке.
– Алкоголичка.
– Убийца.
Неве пристально посмотрел на меня, а потом грубо за руку сдернул со стола, мне удалось приземлиться на ноги.
– Умойся, – он мотнул головой в сторону коридора.
И я нетвердой походкой удалилась на поиски ванной комнаты. Пройти мимо нее мне бы ни за что не удалось – дверь была прозрачной, а прямо напротив нее душевая кабина без створок. «Чертов убийца извращенец!» – возмутилась маленькая и, должно быть, разумная моя часть. «Почему я не проснулась раньше и не застала его водные процедуры?» – пищала поддатая половина.
Я сняла пиджак и колготки, бросила их на пол около раковины. На мне остались трусы и белая майка. Страшно хотелось принять душ, но… Пошел к черту, мерзавец-вуайерист. То, что отразилось в большом круглом зеркале, меня не особо впечатлило – случалось, что я выглядела хуже. Намного. Живописно растрепанная, помятая, бледная и тушь размазана по всему лицу. Но живая. Все еще.
Я опустилась на корточки и достала резинку из кармана пиджака, чтобы убрать волосы в высокий хвост, затем умылась с мылом. И, немного подумав, мстительно почистила зубы его зубной щеткой. На кухне и в коридоре мерзавца не оказалось, в гостиной тоже. Я подошла к аквариуму и попыталась разглядеть свои украшения, но тщетно.
– Тоскуешь по обручальному кольцу? – я подпрыгнула на месте.
– Откуда… ты знаешь? – кольцо я носила на среднем пальце.
– Почему ты в трусах в моей гостиной?
– Потому что фея чистоты унесла мою юбку! – я засмеялась. Боже, эта водка…
– В спальне для тебя есть одежда. Быстрее, пожалуйста, – он опустился на диван, закинул руку на его спинку и уставился в витражное окно.
Я почти успела покинуть гостиную, когда он безразлично спросил:
– Футболист из твоего телефона, с ним обручена?
– Ты копался в моем… он… – я резко закрыла рот. Лиам повесился в своей ванной комнате больше года назад, когда ему не продлили контракт. Для него футбол значил больше, чем я. – Я ни с кем не обручена.
– Мне жаль, – должно быть, что-то страшное отразилось на моем лице, вряд ли ему было жаль, что он залез в мой телефон. Я приказала себе расслабить челюсть. – Я все еще жду, когда ты оденешься.
В спальне на кровати меня тоже ждали… синие джинсы. Немного более узкие, чем я предпочитала, но, сорвав бирку и рассмотрев цену, я решила, что, возможно, все эти годы ошибалась. Тот, кто продает джинсы за такие деньги, определенно смыслит в них больше меня. Тугую пуговицу удалось застегнуть с третьей попытки. Я переодела майку, новая была черной и тоже до смешного дорогой. Это ведь просто-напросто двести грамм хлопка. Вы шутите? Умом мерзавцев не понять. Я подобрала туфли с пола, где вчера ночью их бросила, и вернулась в гостиную.
