Речь Пэрриша оказалась более сдержанной. Он обещал скорейшее рассмотрение дела об убийстве, равно как и всех остальных пунктов обвинения, предъявляемого арестованному.
На трибуну обрушился град вопросов. В течение примерно полутора часов Маст вместе с Пэрришем противостояли попыткам журналистов узнать что-нибудь еще.
Труди решительно настояла на том, чтобы при встрече Лэнс находился рядом. В обтягивающих мускулистые бедра шортах из джинсовой ткани он был неотразим. Видевший и не такое, адвокат едва заметно презрительно улыбнулся.
Труди была одета, как всегда, со вкусом: короткая юбка в обтяжку, красная блузка, немного косметики и минимум украшений. В попытке привлечь внимание адвоката она скрестила свои великолепные длинные ноги и погладила руку Лэнса, лежавшую у нее на колене.
Адвокат словно не заметил ее манипуляций.
Труди пришла, чтобы начать оформление развода, сообщила она, несмотря на то что по телефону уже поставила адвоката в известность о своих намерениях. Она была вне себя от горя. Почему он так поступил с ней? И с Эшли Николь, их маленькой дочерью? Ведь они любили друг друга, им так хорошо жилось вместе. А теперь это…
– Развод не составит особой проблемы, – вновь повторил Дж. Мюррей Ридлтон, опытный адвокат, имевший немало клиентов. – Мы имеем типичный случай, когда один супруг оставил другого. В соответствии с законами Алабамы вы получите развод и все его имущество.
– Мне хочется закончить эту процедуру как можно быстрее, – сказала Труди, глядя на стену, где висели дипломы и лицензии Ридлтона.
– Я займусь вашим делом прямо с завтрашнего утра.
– Сколько оно потребует времени?
– Три месяца. Меньше не бывает.
Подобный ответ ничуть не успокоил ее.
– Не понимаю, как мужчина может подобным образом поступить по отношению к той, которую он любит. Я чувствую себя ужасно глупо.
Рука Лэнса медленно поползла вверх.
Развод нисколько не беспокоил Труди, и адвокат прекрасно понимал это. Она попыталась было изобразить, что у нее разбито сердце, но вышло это до смешного плохо.
– Сколько вы получили от страховой компании? – спросил он, перекладывая бумаги на столе.
Вопрос поразил Труди.
– А почему это вас заинтересовало?
– Потому что компания подаст на вас в суд, чтобы вернуть свои деньги. Ведь ваш муж жив, Труди. Нет смерти – значит, нет и денег.
– Вы шутите!
– Отнюдь.
– Они не смогут так поступить со мной, конечно, не смогут.
– Еще как смогут. И долго ждать не придется.
Убрав руку, Лэнс выпрямился на стуле. Рот Труди приоткрылся, глаза стали мокрыми от слез.
– Они не смогут.
Ридлтон придвинул к себе блокнот и взял ручку.
– Давайте-ка прикинем.
Заплатив сто тридцать тысяч долларов за «роллс-ройс», Труди по-прежнему считалась его владелицей. Лэнс ездил на купленном ею за восемьдесят пять тысяч «порше». Дом был приобретен за девятьсот тысяч наличными без всяких закладных на имя Лэнса. В шестьдесят тысяч обошелся его катер, еще сотня ушла на ее драгоценности. Цифры складывались в столбик, и когда черту подвели, под ней оказалось около полутора миллионов. У адвоката язык не поворачивался сказать, что эти роскошные приобретения уйдут первыми.
Подобно дантисту, выдергивающему зуб без новокаина, Ридлтон заставил Труди подсчитать ее ежемесячные расходы. Поколебавшись, она назвала сумму в десять тысяч долларов на протяжении последних четырех лет. Парочка успела совершить несколько сказочных путешествий, и деньги утекали с такой скоростью, что никакой страховой компании не под силу было заткнуть эту дыру.
