Он поглядел на безлюдный берег, утихающую рябь на воде и быстро распогодившееся голубое небо, немного успокоившись, подумал: " Всё как прежде вокруг. Может, у меня температура поднялась?»
Оставаться на пляже, он не хотел, в общежитие идти тоже желания не было. Решил Колокольчиков провести свободное время до вечера в стенах Дома культуры среди участников художественной самодеятельности, где всегда царило безграничное творчество и неугасающий задор.
Павел быстрым шагом отправился в культурное учреждение, всерьёз полагая, что там он обязательно успокоится и обретёт прежнее душевное равновесие.
Он подошёл к Дому культуры, поглядел на свои произведения и теперь вдумчиво прочёл лозунги вслух:
– Я безбожник, а ты? Оградим детей от поповских когтей!
Павел неожиданно понял, что лозунги носят оскорбительный, откровенно хамский и унизительный характер, с которым он часто сталкивался в детском доме, да и сейчас среди некоторых граждан, например на рынке. «Но позвольте, эти лозунги поручили написать образованные люди из горкома партии, – оправдался Колокольчиков. – Я выполнил работу и что же, стал причастником унижения граждан своей страны, пусть верующих и священников?.. Ивана Кузьмича люблю и уважаю, не желаю оскорблять его, потому что он достойный человек и хороший художник. Как же я не подумал об этом, а с прилежным старанием, без сомнения в правильности содержания текста по-стахановски выполнил работу?!»
Павлу стало невозможно стыдно и за себя, и за весь город, и за всю страну. Теперь ему показалось, что все горожане знают, что это он написал скверный текст. Граждане теперь будут брезгливо на него смотреть, гневно сверкать глазами, проклинать и с презрением и молчанием проходить мимо.
Павел сник, раздираемый неведомым ранее противоречием, тяжело вздохнул, но собрался духом и вступил в борьбу: «Партия ошибается, комсомол, государство?! Разве это возможно, чтоб целая страна заблуждалась? Конечно, чушь!!! И как в мою голову пришёл оголтелый оппортунизм?!»
Он вошёл в прохладное фойе Дома культуры, куда доносились звонкие голоса детей из репетиционных комнат, звуки музыкальных инструментов и кто – то баритоном чудесно исполнял русский романс «Очи чёрные». В приоткрытую дверь из зрительного зала долетали отрывистые фразы женских и мужских голосов – там шла репетиция драматического спектакля на революционную тему. Павел юркнул в проход и уселся с краю на сиденье, которое звонко скрипнуло, так что все устремили взоры на него.
– Что такое?! – возмутился режиссёр, вздыбив седые локоны длинных волос.
– Это я, – тихо ответил Павел, – зашёл поглядеть, не помешаю?
– Художник! – воскликнул режиссёр и пулей спустился со сцены по ступенькам в зал и, подступив к Павлу, требовательно спросил. – Задник, когда будет готов?
– Как и планировали, через неделю, – уверенно ответил Павел.
– Перерыв пять минут, – крикнул актёрам режиссёр и присел на сиденье в другом ряду напротив Павла. – Товарищ Колокольчиков, выручайте меня. Позарез нужен человек на роль матроса балтийца.
– Товарищ режиссёр, вы человек образованный в столице бывали, многое видели и читали, – осторожно начал Павел, – скажите только честно.
Театрал удивлённо поглядел на юношу, выдержал паузу и ещё более настороженно спросил:
– А что?
– Бог есть? – прямо спросил Павел.
Испугавшись вопроса, режиссёр завертел головой по сторонам, желая удостовериться, что более никто не слышал означенной темы.
