В доме пахло ремонтом, но уже всё было готово. Даже стены были покрашены в фисташковый и цвет топлёного молока. На втором этаже четыре комнаты, дожидающиеся поклейки обоев. Видимо, подразумевалось, что их должны выбрать сами дети. Небольшой холл с выходом на открытую террасу. Очень удобно и симпатично. И когда только успел?
– Мамочка, а ваша спальня на первом этаже. Так классно. Окно большое в пол, угловое, с видом на сад. Так что весной будете в цветущем саду спать. Красота. Папа ещё просил, если тебе понравится, выбрать забор, образцы на кухне. И к кому обращаться, там же. Мам, ну чего ты молчишь? Понравилось?
Надо что-то говорить. Конечно, дом прекрасный. Как будто она сама его спланировала. Получается, что Пашка учёл все её пожелания, не забыл даже о цвете стен. Они вместе обсуждали дом мечты, всякие мелочи и подробности жизни в нём. И вот. Зачем он ей, этот дом? Как в нём жить? С кем? С детьми? Ответов нет.
– Надо подумать, переспать с этим. Мне не очень нравится район.
– Мам, две минуты от остановки, рядом озеро, воздух, инфраструктура. Многие отвозят детей в отличный лицей. Туда можно на городском транспорте, можно своей машиной. Это пять минут. Там и музыкалка есть, Вероничку переведём. А когда заселятся все дома, пустят школьный автобус. По-моему, папа всё продумал.
Кристине нравилось здесь. У девочки горели глаза. В квартире у них с Верничкой была одна комната на двоих. А здесь у каждого своя. В конце концов, дети не при чём. Да и “Вероничку переведём…”
– Хорошо, моя дорогая, вечером трубим большой сбор. Как решите, так и будет.
Павел вернулся к Новому году. В доме доделали ремонт в детских комнатах. Купили мебель, дети быстро устроились. Кухню Маша взяла на себя. Сама выбирала гарнитур, сама всё устраивала. Там и спала на удобном кухонном диванчике. И всё время думала, что же будет дальше. Просыпалась и засыпала с одной только мыслью: “Как объяснить детям новый статус их семьи.” Развод отложили, при наличии трёх детей присутствие отца обязательно. Но это ничего не меняет. Маша изнутри представляла из себя пустую консервную банку – её сожрали, не помыли, крышкой прикрыли и отправили восвояси… Она жила только интересами детей. В ателье девочки справлялись и без неё, она могла себе позволить ездить на работу не каждый день. И нашла себе хобби. Ей хотелось делать что-то руками. Макраме, вязаные пледы, плетёные коврики, корзинки, даже маленькое кресло появились у них дома в большом количестве. Маше нужна была мастерская. И она обратилась в строительное агентство, адрес которого оставлял Паша. И её там поставили в известность, что банька уже давно готова и оплачена, осталось только привезти и поставить. Это два-три дня, и можно париться. А мастерскую пристроить с задней стороны. Получится дешевле и в одном стиле. Так и порешили. Через три дня сруб стоял, очень украшая сад. А пристройку собирали в цехе строительной фирмы и должны были всё закончить уже после нового года.
Маша сидела в предбаннике и разбирала всякие банные принадлежности. И вспоминала, как обидно поставила своего бывшего мужа на место. Прислушавшись к себе, в который раз призналась, что не чувствует к Пашке сильной ненависти. Скоро два месяца, как она живёт без него. Как ей казалось. Но всё это время кто-то незримо присутствовал в жизни её детей и её, Машиной. Вероника была переведена в лицей и в музыкальную школу на следующий день после оформления сделки. И Даник тоже. Их, как будто, ждали уже. Строительная бригада работала по свистку, они сами знали, что делать. Или им кто-то подсказывал. Раз в неделю привозились продукты из ближайшего фермерского хозяйства, всё, что они любили. Детей в школу возил водитель фирмы, где работал их отец. Список довольно широк, особенно в мелочах, из которых, собственно, и состоит жизнь. И цветы. Через день. Всякие. В букетах и горшках. Дом, буквально, утопал в цветах.
