– Аня, подожди секунду.
Илья взял со стола телефон и отсоединил шнур зарядки. Потом, держа его как блюдце, вышел на балкон и закурил.
– Да, Ань? – сказал он, выпуская дым.
– Илюш, я тебя, конечно, люблю, но, по-моему, ты слишком много мечтаешь о себе.
– Спасибо – это замечательная новость.
– Ладно, ты уже определился с Таиландом? Не забудь, к четырем я пригласила Лену с Андреем. Они наверняка спросят насчет отпуска. И пожалуйста, не называй ее загадочной морской свинкой.
Молодой человек улыбнулся и помолчал, всматриваясь в улицу.
– Алло?
– Слушай, Ань… Честно говоря, у меня вообще нет желания куда-либо ехать. Вообще. Понимаешь? Ни в Таиланд, ни в Балашиху. Может, как-то… – Он глубоко затянулся. – Вы ведь с Ирой собирались вдвоем отдохнуть.
– Нет, ты обещал, что мы вместе поедем. Это будет здорово: они и мы. Я хочу с тобой. А насчет денег не парься, я же сказала, что у меня есть. Мне еще папа подарил. Ты как думаешь, долго ваша встреча будет?
– Не знаю. Он остановился у своего брата. Я поеду к ним.
Илья выкинул сигарету в ветки дерева и вернулся в комнату.
– Волнуешься? – спросил телефон.
– Немного странно, – сказал молодой человек и сел на кровать. – Словно в какой-то пьесе оказался. И не в самой оригинальной. Знаешь, я столько раз представлял, как это будет.
– Уверена, ты себе там напридумывал. Но девять лет, конечно, огромный срок. Я очень рада, что вы наконец.…
– Слушай, Ань, мне надо уже выезжать.
– Илюш, позвони Дорохову.
– После я тебе наберу, как все пройдет. Давай, целую.
Молодой человек взглянул на экран телефона и выскочил в коридор.
Обувшись, он выпрямился, проверил карманы и прошел, стараясь наступать на краешки пяток, на балкон. Схватил с подоконника сигареты и так же проковылял обратно. В очередной раз встал перед зеркалом. Замер.
– В порядке, – объявил он двойнику и вышел из квартиры.
Всю дорогу, в маршрутке, он сидел очень прямо, не опираясь на спинку сидения. Сойдя на три остановки раньше, он закурил и пошел пешком. Во всем городе сиял июнь. Солнце било прямо в лицо, но было приятно идти под его горячим ослепительным светом. От набегающего ветерка негромко шумели деревья, и сквозь их зеленые волны пробивался чистый прозрачный день.
Проходя мимо бульвара, он сунул руку в карман джинсов и вынул металлическую зажигалку. Несколько раз открыл и закрыл крышку. Во многих местах краска стерлась, а там, где когда-то были стеклянные камушки, остались лишь пустые гнезда. Он пощелкал неработающей зажигалкой и, переминая ее в руке, свернул в прохладу дворов.
Увидев знакомое окно, Илья на ходу расправил плечи, одернул на себе рубашку. Белые занавески были плотно сомкнуты и не шелохнулись.
Потом на звонок долго не отвечали, но, наконец, хрустнуло, и домофон запищал, констатируя чью-то клиническую смерть.
В темноте подъезда пахло жареной печенкой и луком. Илья услышал щелчок замка, прорезалась полоса света, и в ней показалась белая девичья голова.
– О, Илюха, привет, заходи.
– Привет, Оля, как ты?
– Спасибо. – девочка закрыла за ним дверь. – Сижу, придумываю сторис в инстаграм. А у тебя как дела? Бли-и-н, я такая коротышка рядом с тобой, – и она на секунду привстала на цыпочки.
– Да все по-старому, – сказал Илья, рассматривая девочку. – Нормально. И давно ты стала блондинкой?
– О-о, да еще с прошлого года. Просто ты совсем нас забыл – никогда не зайдешь. Вон тапочки.
Она указала ножкой в сторону, а на ее платьице распускались желтые цветы.
