– Хороший кофе, – сказал он продавщице.
– Спасибо, вот только вчера привезли зерна, варим из южноамериканских, местной обжарки.
Он подумал, что, наверное, важно, какой обжарки кофе и откуда зерна, но ведь здесь не только кофе, но и молоко.
– А молоко откуда? – спросил он.
– Молоко местное, покупаем в пакетах.
– А, ну если местное, тоже хорошо!
– Главное срок годности, чтобы было не просроченное.
– Это хорошо!
Он взял в руку пластмассовую ложечку и отломил кусочек чизкейка. С виду чизкейк не был похож на обычный торт. «Что же это такое», – подумал он и отправил кусочек в рот.
– Вкусный чизкейк, из чего он?
– Это творожный, – ответила продавщица.
– Из творога? – удивился он.
– Тоже сегодняшний, – сообщила она, – у нас все свежее.
– Спасибо, – он отломил еще кусочек.
Ей бы понравились латте и чизкейк, подумал он, но она, наверное, начала бы ворчать, что дорого и незачем покупать все эти модные штуки, когда она все может приготовить сама, только дайте ей рецепт. Он улыбнулся. Точно, ворчала бы, а потом приготовила торт со сгущенкой и объявила бы, что он вкусней.
Вдруг мысль о том, что ее нет, и больше не будет, прервала поток воспоминаний. Он представил, как она лежит глубоко в земле, так глубоко, что, когда он увидел эту яму, эту дыру в его сердце, то испугался туда упасть. Он представил, какая она глубокая, какая холодная, и какие ровные у нее стенки. Он выронил пластмассовую ложку и замер. Мысли об этой яме жили отдельно от него, но принадлежали ему, он чувствовал их присутствие каждый день, но не давал им проникать вглубь, хотя иногда они не слушались: захватывали его и крутили, и вертели, и сжимали, будто в кулак. Мешали двигаться и дышать. Он сидел и ждал, когда они отступят.
– Вам плохо? – спросила продавщица.
– Нет, нет, все хорошо, – ответил он и взял ложку с подноса.
Вот он уже почти доел чизкейк и выпил кофе, а дальше что делать? Наверное, пора идти домой, но что там дома? Сидеть? А что сидеть? Весь день смотреть телевизор? А что смотреть? Он поднялся и спросил, куда убрать поднос.
– Нет, нет, оставьте на столе, я уберу, – сказала продавщица.
– Много у вас посетителей? – спросил он.
– Да вот с утра не так много, а днем и на вынос кофе берут, и торты покупают.
– Неплохо.
– Заходите к нам почаще!
– Буду, куда мне деваться.
– Вот и заходите!
Он вышел из магазина и сделал глубокий вдох на морозе. Черные мысли отпустили его. Он начал думать о том, что сегодня разберет старые фотографии и проверит, правильно ли лежат документы в папках. Хотя он сам их складывал и убирал в шкаф, но стоит лишний раз посмотреть.
***
Прошло два месяца с тех пор, как его не стало. Она продолжала накрывать стол на двоих, приносила его фотографию на кухню, ставила у стены и накладывала еду в обе тарелки. Всем родственникам она говорила по телефону, что обедала с ним. Она ведь и правда обедала с ним, и неважно, что это всего лишь снимок. Соседка в доме напротив, ее давняя знакомая, семнадцать лет уже так обедает. В углу комнаты она поставила желтую свечку, желтая меньше дымила, рядом иконы и его фотокарточка. Перед сном она читала молитвы и желала ему спокойной ночи. Забывала и снова прощалась с ним – и так по кругу, пока в какой-то момент не останавливалась и не уходила в спальню. Утром, проснувшись, она говорила с ним. Советовалась, какие дела сделать сегодня, а что можно отложить на завтра. Днем она ловила себя на мысли, что ждет его, хотя знала, что он больше никогда не вернется.
